явлений, сведение души  к  телу  точно  также  есть  простое  требование
материалистов,  которое  они  доказать  не  могут.  Они  настаивают   на
зависимости души от тела, и нет сомнения, что  все  психические  явления
зависят  от  физических,   химических   и   физиологических   процессов.
Психическое развитие человека и  человечества,  как  и  всего  животного
царства,  зависит  от  развития  организма,  в  особенности  от  нервной
системы; факты  наследственности  (напр.  психических  болезней),  факты
локализации различных душевных  функций,  факты  влияния  внешней  среды
(климата, почвы, пищи и  т.  д.)  на  характер  индивидуумов  и  народов
действуют подавляющим образом на фантазию исследователя.  Тем  не  менее
признание зависимости душевных явлений от физических не заключает в себе
утверждения тожества их. Уже Платон  в  "Фэдоне"  указывал  на  обратную
зависимость  тела  от  души  и  доказывал  нематериальность   последней.
Действительно, для непредубежденного взгляда не может  быть  сомнения  в
невозможности объяснения явлений сознания движением материальных частиц.
Единство сознания - основной факт душевной жизни - не заключает  в  себе
ничего пространственного; никакого намека на движение частиц;  объяснять
сознание таким путем, значит исказить самый факт, требующий  объяснения.
Ведь если постараться  нарисовать  картину  прямо  противоположную  той,
которая  обыкновенно  рисуется  материалистами  -  картину   зависимости
телесных отправлений от душевных явлений, то получится доказательство  в
пользу спиритуализма (припомним инстинкт,  факты  гипноза  и  внушения),
столь же полное и подавляющее,  как  и  доказательство  противоположного
вывода, делаемого материалистами; отсюда следует только, что таким путем
вообще ничего нельзя доказать и нужно искать  других  точек  зрения  для
доказательства. Ахиллесовой пятой М.  является  гносеология;  в  ней  мы
находим  окончательное  опровержение  М.  Низведение  высших  и  сложных
явлений к низшим и простейшим нигде не влечет за собой  таких  очевидных
фактических  искажений,  как  в  гносеологии.  Материалисты  постулируют
биологию и психологию, в которой была бы проведена механическая  теория;
но действительное проведение этой теории искажает  факты  психические  и
биологические. Хотя в  пользу  М.  говорит  целый  ряд  фактов,  правда,
односторонне истокованных, но  разница  между  миром  реальным  и  миром
познания столь велика, что невозможно не видеть ее. "От действитедьности
к миpy познания не ведет мостика",  говорит  Фихте  Старший;  "какою  бы
тонкою мы  ни  представляли  себе  материю,  все  ж  из  нее  не  выйдет
познания". Познание не  имеет  никакого  сходства  с  действительностью;
законы физические, по-видимому, бссильны в  сфере  познания.  Чольбе,  в
своей   "Neue   Darstellung   des   Sensualismus",    постарался    дать
материалистическую теорию познания.  Она,  в  существенном,  сводится  к
следующему: сознание и самосознание возникают из особого  рода  движения
атомов,  кругового,  обращенного  на   себя;   далее   следуют   обычные
утверждения сенсуализма (всякая материалистическая теория познания  есть
по необходимости  сенсуализм),  что  душа  человека  есть  первоначально
tabula rasa, что все наше познание возникает  из  опыта  (nihil  est  in
intellectu quod nоn ante fuerit  in  sensu);  ощущения,  таким  образом,
служат средством, благодаря которому внешний мир переходит  в  познание,
становится внутренним; в ощущениях мы имеем в  одно  и  то  же  время  и
границу знания, и критерий истины. Знанием не может  стать  то,  что  не
может стать предметом ощущения; истинным мы  можем  считать  лишь  такое
представление или понятие, которого возникновение из ощущений может быть
показано; так называемые  необходимые  истины,  напр.  математические  и
логические, суть ни что иное, как опытные истины,  которые  кажутся  нам
необходимыми  в  силу  частого  повторения  опыта,  т.  е.  привычки   и
отсутствия отрицательных инстанций; невозможность представить себе  мир,
в котором необходимые истины оказались бы случайными, т. е.  могущими  и
не быть, имеет лишь  психологический  характер.  Вообще  все  логические
законы суть ни что иное, как  ассоциации  мысли,  привычные  и,  в  силу
наследственности, закрепленные, кажущиеся необходимыми. Эта  гносеология
М.  страдает  тем  же  недостатком,  как  и  вся   система:   на   место
действительного  объяснения  фактов  ставится  недоказанное  требование.
Лейбниц, в своих "Nouveaux essais sur  l'entendement  humain",  подробно
разбирал  и  опровергал  сенсуализм;  со  времени  Лейбница   нового   к
сенсуалистической  теории  прибавилось  немного,  а  именно,  объяснение
необходимых  истин  привычкою  и  внесение  и  в   гносеологию   понятия
наследственности. Если рационализму, может быть, и не удалось  построить
безупречной теории познания, то все- таки ему удалось показать  слабость
сенсуализма.  Уже  в  самых  предположениях   сенсуализма   есть   нечто
исключающее, в сущности, всякий материализм. Никто ведь не сомневается в
том, что содержание ощущения нисколько не  похоже  на  внешний  предмет,
который отражается в ощущении. Содержание ощущений и качество  предметов
не имеют ничего общего, кроме  постоянства  отношений.  Если  припомнить
историю гносеологии, то станет ясно,  как  философы  пришли  к  сознанию
этого положения. Сначала  они  полагали,  что  от  предметов  отделяются
тончайшие образы (идолы), которые, попадая  в  наши  органы,  производят
ощущение - но нелепость этого предположения вскоре вполне была  сознана;
тогда предположили, что движениe, колебание материальных частиц,  идущее
извне, воздействующее на наши нервы, передается в нервные центры и здесь
создает образ, похожий на причину, на источник движения.  Но  в  чем  же
образ может походить на качество  предмета,  т.  е.  источник  ощущения?
Когда  физика  и  физиология  показали,  что  ощущение  цвета  и   звука
принадлежит только познающему субъекту, а не  объективному  миpy,  стало
необходимым  различать  двоякого  рода  качества  предметов:  первичные,
принадлежащие самим предметам,  и  вторичные,  принадлежащие  познающему
субъекту. При первой же попытке разделения  этих  качеств  оказалось  (у
Локка), что в число первичных качеств попали именно  те,  которые  менее
всего хараетеризуют самый предмет  (число,  фигура,  движение  и  покой,
величина), а выражают собой общее  состояние  предметов,  их  формальные
условия, т. е. пространство и время; пространство же и время в такой  же
мере объективны, в какой и субъективны. Таким образом попытку различения
двух  категорий  качеств  предметов   нужно   считать   неудавшеюся,   и
гносеология, исходящая из рассмотрения  ощущения,  поневоле  приводит  к
принципу: "мир есть мое представление", т. е.  к  субъективизму,  весьма
далекому  от  М.  Действительно,  если  подойти  к  факту  познания  без
предвзятой теории и взять его во всей полноте (а не только в частности -
ощущение), то нельзя не попасть на тот путь, по которому шел Декарт,  т.
е. придется в мышлении усмотреть первоначально данный и несомненный факт
(cogito - ergo sum), а в явлениях внешнего мира - лишь то, что познается
при посредстве сознания, т.  е.  нечто  вторичное  для  человека.  Таким
образом   в   гносеологии   заключается   самое   полное    опровержение