свободой, дела типографии процветали, но с установлением  империи  семье
М. пришлось испытывать горе и нужду бедственное положение  ее  дошло  до
того, что дед, отец, мать и 12-летний  М.  сами  должны  были  исполнять
типографскую работу. Ученье молодого М. не могло идти  правильно;  уроки
чтения ему пришлось брать рано утром  у  одного  старого  книготорговца,
прежнего школьного учителя, пылкого революционера: от него М. наследовал
восхищение революцией. Веру в Бога и в бессмертие (он не  был  крещен  в
детстве) вызвала  в  нем  книга  "О  подражании  Христу".  На  последние
средства родители поместили М. в коллегию Шарлемань. Стеснявшемуся своей
бедности, непривыкшему к обществу М. ученье давалось трудно,  но  редкое
прилежание помогло ему победить предубеждение, с  которым  относились  к
нему сначала  его  учителя;  они  признали  в  нем  дарование,  особенно
литературное, и из последних рядов он перешел прямо в первые. В 1821  г.
М. сделался учителем в коллегии Sainte Barbe, где  почти  против  своего
желания стал преподавать историю; его  привлекали  в  то  время  древняя
литература и философия; докторская диссертация его посвящена Плутарху  и
идее бесконечности Локка. Из историков  его  увлек  прежде  всего  Вико;
сделанное им извлечение из этого писателя и составленное им  "Precis  de
l'histoiге moderne" доставили ему литературную известность, и в 1827  г.
он получил место проф. философии и истории в  нормальной  школе.  В  его
преподавании история и философия шли рука об руку;  в  курсе  первой  он
давал  историю  цивилизации,  стараясь  обрисовать  характеры  различных
народов и их религиозную эволюцию. В это же время в уме  его  зародилась
философская концепция, что история есть драма борьбы  между  свободой  и
фатализмом. Когда вскоре  в  школе  были  разделены  два  предмета,  ему
порученные, М.  желал  удержать  за  собой  философию  и  лишь  неохотно
посвятил себя истории. Ходом занятий ею явились две работы:  философская
- "Introduction a l'histoire universelle" и первый большой  исторический
труд его - "Histoire romaine: Republique" (Пар., 1831).  Основная  мысль
первого очерка заимствована у Гегеля, но гегелевская, философия  истории
у М. лишена своего метафизического  смысла  и  значения  и  приведена  к
совершенно другому результату: венцом всемирноисторического  процесса  у
М. является Франция, а процесс освобождения мирового духа, приходящего к
самосознанию   в   человечестве,   становится   реальным   прогрессивным
торжеством свободы, в борьбе человека с природой, с материей или  роком.
В  бойкой  своей  книге  о  римской  республике  М.  попытался   сделать
результаты нибуровских трудов достоянием  французской  публики,  но  эта
попытка его поколебать рутину преподавания осталась бесплодной;  сам  он
позже уже не возвращался к древней истории. Июльская реводюция доставила
М. место заведующего историческим отделом в национальном  архиве.  Здесь
ему открылась  возможность  заняться  историей  отечества;  он  временно
увлекся теорией  беспристрастия,  с  которой  выступала  школа  Гизо.  В
написанных им в это время первых 6 тт. истории Франции (1831 - 1843)  он
проявляет  добросовестную   эрудицию,   глубокое   знание   оригинальных
документов  и  в  тоже  время  творческий  гений,  проникающий  в   душу
действующих лиц, возвращающий их к  жизни  и  заставляющий  действовать.
Позже, увлеченный публицистической струей, он уже  не  мог  вернуться  к
такому пониманию средневековой  жизни.  Не  ужившись  с  Кузеном,  новым
директором нормальной школы, М. в 1838 г. перешел в College  de  France,
где в первый раз  очутился  перед  вольной  аудиторией,  требовавшей  от
лектора не ознакомления с научными открытиями, а  живого  красноречивого
слова. Кафедра для М. превратилась в трибуну, с которой он развивал свои
идеи о политической и социальной добродетели. Его  лекции  все  более  и
более принимали характер проповеди, creer des ames -  создавать  души  -
все более и  более  становилось  целью  его  профессуры.  Когда  с  1840
Июльская монархия окончательно усвоила  себе  политику,  несовместную  с
прогрессом,  то  в  числе  многих,  пришедших  к   крайним   мнениям   и
революционным тенденциям, был и М. В это время особенно развились  в  М.
две усвоенные им до упоения страсти: вольтеровское "ecrasez l'infame" по
отношению к клерикализму -  и  культ  народа,  которому  положил  начало
Руссо. В 1843 г. он, совместно с Э.  Кинэ,  издал  ожесточенный  памфлет
против иезуитов, "Des Jesuites", получивший  громадное  распространение:
он  появился  в  газете,  расходившейся  в  числе   48000   экземпляров,
перепечатывался кроме того провинциальными газетами и расходился в массе
дешевых  изданий  среди  народа.  Не  меньшее  распространение  получила
брошюра: "Le pretre, la femme et la famille" (1845),  где  М.  развивает
направленную против иезуитских духовников мысль, что краеугольным камнем
храма и фундаментом гражданской общины  должен  быть  семейный  очаг.  В
политической сфере идеалом  его  сделалась  демократическая  республика;
руководящей нити в  путанице  современных  вопросов  он  стал  искать  в
изучении "великой революции" 1789  г.  Его  историю  революции  называют
эпической поэмой, с героем - народом, олицетворенным в  Дантоне.  Первый
том ее вышел в 1847 г., последний - в 1853 г. Свои  мысли  о  народе  он
изложил в книгах "Le peuple" (1848)и "Le Banquet"  (1854).  М.  является
здесь решительным противником социализма. Последний  желает  уничтожения
частной собственности,  а  жизненный  и  нравственный  идеал  настоящего
народа,  т.  е.  крестьянства,  обусловливался,  в  глазах  М.,   именно
обладанием частной собственностью, своим куском земли, своим  полем,  он
даже требовал,  в  интересах  этой  частной  собственности,  уничтожения
переживших революцию остатков общественной  собственности.  Несимпатичен
был ему и элемент  насильственности  у  сторонников  коммунизма;  он  не
понимал  братства  без  свободы,  его  гуманная   натура   отвергала   с
негодованием  всякие  террористические  меры  для  осуществления  идеала
любви. Но, отвергая социалистические  и  коммунистические  мечтания,  М.
горестно ощущал всю  глубину  общественного  разлада  (divorce  social).
Возможность устранить его представлялась ему лишь  в  сближении  верхних
слоев с народом -  сближении,  основанном  на  любви,  на  отречении  от
эгоизма. Желая при этом привлечь сочувствие  к  народу,  он  его  сильно
идеализировал;  он  превозносил  народный   инстинкт   и   отдавал   ему
преимущество  перед   книжной   рассудочностью   образованных   классов,
приписывал  народу  способность  к  подвигу   и   самопожертвованию,   в
противоположность холодному эгоизму обеспеченных классов. Такие  взгляды
вполне  оправдывают  данную  одним  из  наших   историков   М.   кличку:
"народник".  Ключ  к  разрешению  социальной  проблемы  М.   находил   в
психическом  явлении,  которое  представляет  собой  гений:  как   гений
гармоничен и плодотворен, когда оба  элемента,  в  нем  заключающиеся  -
человек инстинкта и человек размышления - содействуют друг другу, так  и
творчество, проявляющееся в истории народа, плодотворно, когда низшие  и
верхние слои его действуют  в  взаимном  понимании  и  согласии.  Прежде
всего, проповедовал М., нужно излечить душу людей; средством  для  этого