совершение которых, по самой их природе, не может обратиться в привычку,
или когда будет доказано, что для данного случая факт впадения в  новое,
хотя и однородное, преступление о существовании преступной  привычки  не
свидетельствует. Наконец, третье воззрение  не  отличает  повторения  от
других  признаков,  указывающих  на  сравнительно  большую  субъективную
опасность  данного  преступника,  вследствие  чего  Р.   может   служить
основанием к усилению наказания лишь в пределах меры, т. е.  в  пределах
судейского усмотрения.  С  этой  точки  зрения  для  понятия  повторения
безразлично, будет ли новое деяние тожественно с прежним, или  однородно
с ним, или совершенно от него отлично; другими словами - будет ли Р. так
называемый  специальный  или   общий   (разнородный).   Равным   образом
безразлично,   было   ли   наказание   отбыто   или   нет;    достаточно
предшествующего осуждения. В программе парижского  конгресса  на  первом
месте стоял вопрос: необходимо ли для понятия  Р.  повторение  одного  и
того же преступного деяния? Большинство докладчиков  высказалось  в  том
смысле,  что  различие  в  наказании  надо  делать  в   зависимости   от
доказанности  или  недоказанности  наличности  в   субъекте   преступной
привычки,  т.  е.  склонялось  в  пользу  требования  для   понятия   Р.
однородности деяний. Резолюция конгресса  формулирована  шире:  в  одних
случаях должно требовать, чтобы новое деяние было однородно с прежним, а
в других можно признавать Р. и при совершении иного деяния. Но вопросу о
степени допустимости изъятий из общих правил о Р.  конгресс  нашел,  что
отступление от повышенной ответственности может быть допускаемо  лишь  в
случаях признания судом, посредством особо мотивированного  определения,
наличности совершенно  исключительных  уменьшающих  вину  обстоятельств.
Теорию привычки и вытекающий  из  ее  принцип  однородности  положили  в
основу определений о Р.  и  составители  проекта  русского  угол.  улож.
(объясн. т. 1, стр. 607). - Под  совокупностью  преступлений,  в  тесном
смысле,  разумеется   совершение   нескольких   преступных   деяний   до
постановления приговора по каждому из  них,  между  тем  как  повторение
предполагает предварительное понесение наказания.  Из  этих  определений
видно, что ни под совокупность, ни под  повторение  не  подходят  случаи
совершения нового преступления или проступка  в  течение  иногда  весьма
продолжительного  периода  от   постановления   приговора   до   отбытия
наказания. В русском праве, до закона 3 февраля  1892  г.,  относительно
таких случаев  не  содержалось  никаких  общих  определений;  были  лишь
частные указания в уставах о ссыльных и о содержащихся  под  стражей,  и
практика допускала значительные колебания. Французское право моментом, с
которого совершение нового преступного  деяния  признается  P.,  считает
вступление в законную силу приговора суда, присудившего  к  наказанию  -
следовательно, относит все подобные случаи к повторению.  Такая  система
вызывает  существенные  возражения:  если  смотреть  на   Р.,   как   на
специальное  основание  усиленной   ответственности,   обязывающее   суд
повышать наказание, и не только в пределах меры, то никакое расширение в
конструкции  понятия  Р.  не  может  быть  допускаемо.   Гораздо   более
правильной (в принципе) представляется система нашего  закона  1892  г.,
создавшего особые правила назначения  наказания  при  совершении  нового
прест. деяния в промежуток времени между присуждением к наказанию и  его
отбытием. Под давностью для Р. разумеется введение в число  условий  его
усиленной наказуемости требования, чтобы новое деяние было совершено  до
истечения известного срока  после  отбытия  наказания.  Против  создания
такой льготы для рецидивистов  особенно  решительно  восстает  Гарофало.
Парижский конгресс также высказался против установления давности для Р.,
как общего правила, допустив ее лишь как изъятие в некоторых случаях. Но
сколь  бы  ни  было  основательно  утверждение,  что   Р.   (однородный)
свидетельствует об образовании преступной привычки,  это  все-таки  лишь
презумпция, вероятность которой в значительной  мере  падает.  когда  Р.
имел место по истечении более или менее продолжительного  времени  после
отбытия наказания. Статистические  данные  удостоверяют,  что  громадное
большинство  случаев  Р.  приходится  на  первые  1  -  2   года   после
освобождения из тюрьмы.  Борьбу  с  Р.  парижский  конгресс  перенес  на
международную почву. В программе  стояли  два  вопроса:  не  следует  ли
объединить  антропометрические  приемы  и  установить  их  международным
соглашением? Какие последствия должны иметь приговоры иностранных судов?
Первый вопрос решен утвердительно;  по  второму  конгресс  признал,  что
ограничение в  правах,  которому  лицо,  в  силу  уголовного  приговора,
подверглось  в  своем  отечестве,  должно  иметь  действие  и  в  других
государствах и что осужденный заграничным судом должен в своем отечестве
подвергнуться тому ограничению в правах, которому он подлежал  бы,  если
бы за то же преступление судился отечественным судом.
   Во Франции ст. 56 - 58 Code penal, измененные зак. 26 марта 1891  г.,
различают: 1) совершение лицом, осужденным за  преступление  (в  технич.
смысле, т. е. crime), нового какого бы то ни было преступления  же;  оно
влечет за собою высшее по роду наказание, с допущением даже перехода  от
бессрочной каторги к смертной казни, безотносительно к сроку, протекшему
между прежним и новым осуждением; 2)  совершение  лицом,  осужденным  за
преступление, проступка или  осужденным  за  проступок  -  преступления;
наказание  увеличивается  количественно,  до  удвоенного  высшего  срока
лишения свободы, но при условии протечения между обоими  осуждениями  не
более 5 лет:  3)  совершение  лицом,  осужденным  за  проступок,  нового
проступка;  наказание  также  увеличивается  количественно,   но   кроме
пятилетнего  срока  между  осуждениями  требуется  еще  полное  тожество
проступков  (le  meme  delit).  Рецидивом   нарушений   (coatraventions)
признается учинение нового нарушения в течение года после  осуждения  за
первое и, притом,  в  округе  того  же  полицейского  суда.  Дополнением
приведенных правил о Р. служит закон 27 мая 1885  г.,  установивший  для
рецидивистов особую форму ссылки - релегацию. Система  франц.  права,  в
основных  ее   чертах,   принята   бельгийским   кодексом.   Германский,
голландский и венгерский кодексы и проект австрийского в общей  части  о
Р.  не  говорят,  а  в  части  особенной,  преимущественно  в  отношении
преступных  деяний  против  собственности,   признают   за   повторением
значительное влияние на наказуемость. Так напр.,  по  германскому  праву
повторение  простой  кражи  влечет  заключение   в   смирительном   доме
(Zuchthaus) от 1 до 10 лет. Для понятия повторения  германское  уложение
требует тожества или однородности  прежнего  и  нового  деяний,  отбытия
наказания вполне или частью и  известной  близости,  по  времени,  обоих
осуждений, напр. при воровстве - не более 10 лет. В  русском  праве,  до
издания Свода Законов, общего постановления о повторении  не  было.  Ст.
135 Свода (по изд. 1842 г.) определила: "Повторение  одного  и  того  же
преступления  умножает  вину   преступника.   Повторением   преступления