наибольшие успехи с тех пор,  как  европейские  ученые  познакомились  с
санскритом.  Сравнительно-исторический  метод  изучения   грамматических
вопросов выдвинул совершенно новые  задачи  и  в  области  С.  Сравнение
индоевропейских   языков   показало,   что   в   период   общей    жизни
индоевропейских народов в  их  языке  существовали  уже  известные  типы
предложений, типы различных сочетаний грамматических форм между собою  и
т. д. По этим типам слагались  новые  предложения  и  создавались  новые
обороты речи. Сравнительный  С.  старается,  поэтому,  восстановить  эти
первоначальные типы употребления (Gebrauchstupen)  и  определить,  каким
путем развился из них современный и исторически известный грамматический
строй речи индоевропейских  языков.  В  результате  такого  исследования
оказывается,  что  грамматические  категории  находятся  в  беспрерывном
процессе изменения: одни из них исчезают, другие  появляются  вновь.  Во
многих  случаях  мы  имеем   возможность   наблюдать,   как   одинаковые
грамматические категории создаются в различных языках независимо друг от
друга, причем, конечно, только в редких случаях совпадают и по звуковому
составу. Исследование процессов создания и развития новых грамматических
категорий   представляет   самую   интересную   сторону   синтаксических
исследований. Во всех индоевропейских языках создалась напр.,  категория
наречий.  Различные  разновидности  этой  категории  создавались   и   в
исторический период существовании языков, создаются еще и  теперь.  Так,
напр., франц. наречие на - ment развились  из  латинского  творит.  пад.
mente (от mens - "ум"), латинские наречия на-iter - из винит, пад. слова
iter ("путь") и т.  п.  Большинство  существующих  наречий  представляют
застывшую форму какого-либо падежа (ср. русск, бегом, вечером и т.  д.).
Создание   этой   грамматической   категории   объясняется   ослаблением
грамматической связи между падежем и глаголом. Такие  же  наречия  могут
образовываться и от  глаголов.  Хорошим  примером  этого  явления  могут
служить русские деепричастия, представляющие  из  себя  застывшие  формы
причастий (напр. идя - форма муж. рода, идучи - форма  жен.  рода).  Эти
примеры показывают, как в языке разрушение одной категории идет рука  об
руку с  созданием  новой:  русский  язык  утратил  причастия  настоящего
времени (русские причастия заимствованы из церковно-славянского языка) и
создал вместо них  деепричастия.  Такая  же  компенсация  замечается  во
многих языках в  развитии  функции  предлогов  вместо  утрачиваемых  или
утраченных падежей (франц., итал. и  др.  языки).  Эти  наблюдения  дают
возможность решить некоторые вопросы  более  отдаленных  периодов  жизни
языков.  Некоторые  грамматические  категории  во  всех  индоевропейских
языках несомненно возникли  в  каждом  языке  отдельно.  Такова,  напр.,
категория страдательного залога: особой формы страдательного  залога  не
существовало в общеиндоевропейском языке. Она возникла во многих  языках
прежде всего в именных формах, образованных от глагольных корней,  напр.
в причастии  прошедшего  времени  на-tos  (греч.  dotoV,  лат.  datus  -
"данный", русск. бит). Не существовало, повидимому; и категории будущего
времени. которое в различных языках образуется различно, а  в  некоторых
(как напр. в древненемецких языках) и вовсе не существует. На  основании
таких  сравнений   можно   с   большою   вероятностью   заключить,   что
индоевропейский глагол первоначально вовсе не имел грамматич.  категории
времени, но зато обладал  очень  развитой  системой  видов,  из  которых
каждый  обозначал,  каким   образом   протекает   действие,   выражаемое
глагольным корнем: слагается ли оно  из  однородных  мелких  актов  (как
действия  "шагать",  "глотать",  "измерять"  "дрожать"  и  т.  п.),  или
протекает равномерно (как "идти",  "лететь",  "бежать"  и  т.  д.),  или
исходит из своего начального момента (как "подниматься", "выходить" и т.
д.); или, наконец, сосредоточивается в  одном  моменте  (как  "лопнуть",
"стукнуть" и т. п.). Каждому такому виду соответствовала и особая форма.
Эта развитая система видов давала возможность, не выражая времени  самою
формою  глагола,  передавать  самые  тонкие  оттенки  последовательности
действий при передаче  события.  Наибольшая  необходимость  ощущалась  в
выражении прошедшего времени; для этого  служили  наречия.  обозначавшие
"раньше, прежде". Одно из таких наречий  сделалось  с  течением  времени
непременным признаком прошедшего  времени  в  греческом  и  санскритском
языке, причем оно утратило свое первоначальное самостоятельное значение.
Оно известно под именем приращения (augmentum: греч.  e-,  санскр.  а-).
Таким образом возникла категория прошедшего времени. Категория  будущего
времени возникла, по-видимому, из  таких  глаголов,  которые  обозначали
действие, указывая притом на конечный  или  начальный  пункт  его.  Если
глагол обозначает исходную точку действия в  настоящем,  то  продолжение
его лежит в  будущем  -  и  наоборот,  если  глагол  обозначает  течение
действия в настоящем, с указанием на его конец, то конец этого  действия
лежит  в  будущем.  Такие  глаголы  легко  в  форме  настоящего  времени
принимают значение будущего (ср. напр. нем. er kommtgleich - "он  сейчас
придет"). В русском  яз.  такое  употребление  сделалось  правилом:  все
глаголы совершенного вида, как говорят в грамматиках, не имея настоящего
времени,  образуют  будущее  простое.  Это  будущее  есть,  в  сущности,
настоящее, принявшее на себя описанным выше путем роль  будущего  (напр.
идет - наст. время, но придет, уйдет - будущее). Часто мы наблюдаем, что
некоторые    представления,     первоначально     чуждые     грамматике,
распространяясь  в  языке,  превращаются  в  грамматические   категории.
Прекрасным  примером  этого  служит  грамматический  род.  Основа   этой
грамматической категории заключается в представлении полового  различия.
Возникнув  первоначально  в  именах  лиц  женского  и   мужского   пола,
грамматический род распространился на имена других предметов, не имеющих
никакого отношения к полу. Значительное  количество  существительных  во
многих языках не было захвачено этим процессом:  это  -  имена  среднего
рода. В других языках этот процесс прошел вполне, и все  существительные
распределились по родам мужскому и женскому.  Средний  род  исчез  таким
образом,  напр.,  в  литовском  яз.,  где  от  него  сохранились  только
немногочисленные остатки, и во французском, где  латинский  средний  род
обыкновенно  перешел  в  мужской.   Первоначальное   число   падежей   в
праиндоевропейском   языке   -   восемь:   именительный.    винительный,
творительный, дательный, отложительный (ablativus), родительный, местный
и звательный.  Нет  оснований  утверждать,  что  в  более  раннюю  эпоху
существовало большее количество падежей, хотя такое  предположение  само
по себе не невероятно. Было высказано предположение (Hubschmann), что  в
историческом творительном  падеже  слились  два  первоначальные  падежа:
sociativus, обозначавший совместность,  и  instrumentalis,  обозначавший
орудие; но  так  как  есть  возможность  объяснить  значение  орудия  из
значения совместности, то эта гипотеза не нужна. Первоначальная  система
падежей полнее всего сохранилась в санскритском языке. Славянские  языки