различает первое разумение или мышление,  определяемое  природой  ума  и
первоначальными предметными данными (intellectio s. cogitatio prima),  и
второе, определяемое волей (i. s. с. secunda). Акт ума должен находиться
из власти воли, дабы она  могла  отвращать  ум  от  одного  мыслимого  и
обращать его к другому, ибо иначе  ум  остался  бы  навсегда  при  одном
познании предмета, первоначально ему данного. Ум (в  "первом  мышлении")
лишь предлагает воле возможные сочетания  идей,  из  которых  водя  сама
выбирает желательное  ей  и  передает  его  уму  для  действительного  и
отчетливого познания. Таким образом, если ум бывает причиною хотения, то
лишь причиной служебною относительно воли (causa subserviens voluntati).
Все  свои  психологические  рассуждения  Д.  Скот  старается   оправдать
эмпирически, обращаясь к внутреннему опыту, как к высшей инстанции. "Что
это так
   - говорит он, - явствует из  достоверного  опыта,  как  всякий  может
испытать в себе самом". Признание первенства воли над  умом  существенно
предопределяет и этическое учение  Д.  Скота.  Основание  нравственности
(как  и   религии)   есть   наше   желание   блаженства.   Это   желание
удовлетворяется не в  теоретической,  а  в  практической  области  духа.
Окончательная цель нравственной жизни или верховное благо (summum bonum)
заключается не в созерцании абсолютной  истины  или  Бога,  как  полагал
Фома, с большинством схоластиков, а в известном аффекте воли,  именно  в
совершенной  любви  к  Богу,  реально  нас  с  Ним  соединяющей.   Норма
нравственности есть единственно Божья воля,  предписывающая  нам  законы
деятельности,  как   естественные,   так   и   религиозно-положительные.
Праведность состоит в исполнении этих законов; грех есть  функциональное
нарушение праведности, а не какое-нибудь существенное  извращение  нашей
души. Ничто, кроме Бога, не имеет собственного достоинства,  а  получает
положительное или отрицательное значение исключительно от  воли  Божией,
которую Д. Скот понимает как безусловный произвол. Бог хочет чего-нибудь
не потому, что оно добро, а напротив, оно есть добро только потому,  что
Бог его хочет; всякий  закон  праведен  лишь  поскольку  он  принимается
божественною волею. Единственно от произволения Божия зависело поставить
условием нашего спасения воплощение и крестную смерть Христа;  мы  могли
бы быть спасены и другими способами. В христологии своей  Д.  Скот,  при
всем желании быть правоверным, невольно склоняется  в  несторианскому  и
адоптианскому воззрению: по его  представлению  Христос,  рожденный  как
совершенный человек Пресв. Девою (которая т. о., по Д.  Скоту,  несмотря
на свое непорочное зачатие, не была в собственном  смысле  Богородицею),
достигает совершенного единения  с  божественным  Логосом  и  становится
Сыном Божиим. Только скептические оговорки Д. Скота о бессилии разума  в
вопросах веры не дозволили ему сделаться формальным еретиком. Впрочем, и
относительно  веры  он  допускает  сомнение,  отрицая  только   сомнение
побеждающее.
   Учение Д. Скота имеет положительные достоинства, поднимающие его  над
общим уровнем средневековой схоластики.  Сюда  относятся:  его  разумный
эмпиризм, не дозволяющий выводить конкретную действительность  из  общих
принципов; его несогласие с девизом схоластиков: philosophia  theologiae
ancilla; его более  реальное  понимание  субстанции  вообще  и  духовных
сущностей  в  особенности;  его  представление   мира   как   имманентно
развивающегося  целого,  признание  самостоятельности   и   безусловного
значения за  индивидуальным  бытием;  наконец,  его  более  верное  духу
Христову, нежели духу Аристотелеву, убеждение,  что  истинная  жизнь  не
сводится к мышлению ума и что любовь выше созерцания. Но все эти  важные
достоинства не могут искупить коренного  греха  Скотовой  системы  -  ее
безусловного волюнтаризма, который  приводить  "утонченного  доктора"  к
заключениям  нелепым  и   запутывает   его   философию   в   безысходные
противоречия.  Ясно,  в  самом  деле,  что  безусловная  самопричинность
человеческой воли несовместима с таковой же  причинностью  воли  Божией;
что нравственное безразличие и безусловный произвол,  приписанные  Богу,
противоречат понятию  божества,  как  верховного  Разума  и  совершенной
Любви;  наконец,  что  принцип  чистой  произвольности  как  со  стороны
человеческой, так  и  со  стороны  Божией  совершенно  разрушает  всякое
понятие о целесообразном мировом строе  и  о  генетическом  естественном
развитии вселенной. Ученики Д. Скота:  Johannes  a  Landuno  (сближавший
мнения своего учителя с идеями Аверроэса), Franciscus de  Mayronis  (dr.
illuminatus,  или  magister  acutus  abstractionum),  Antonius   Andreae
(doctor dulcifluus), Johannes Bassolius, Walter Berlacus (doctor  planus
et perspicuus), Nicolaus de Lyra, Petus de Aquila (doctor ornatissimus).
Ничего существенного к учению Д. Скота эти писатели не прибавили.

   Литература. Многочисленные биографии Д. Скота  (Matthaeus  Beglensis,
Wadding, Ferchi, Guzman, Janssen, Colganus) принадлежат к XVII в.  и  не
имеют значения достоверных источников. Об учении  Д.  Скота:  Albergoni,
"Resolutio  doctrenae  Scoticae"  (1643);  Hieron.  de  Fortino,  "Summa
theologica ex Scoti operibus"; Johann. de  Rada,  "Controversiae  theol.
enter Thom. et Sc." (Вен., 1599); Bonaventura Baro, "J. D. S.  defensus"
(1664); Ferrari, "Philosophia rationibus  J.  D.  S."  (Вен.,  1746).  В
новейшей литературе только  K.  Werner,  "J.  D.  S."  (Вена,  1881),  и
Pluzanski, "Essai sur la philosophie de Duns Scot" (Пар., 1887).
   Владимир Соловьев.  Дурман  (Datura)  -  род  растений  из  семейства
пасленовых; крупные травы, редко древовидные  растения.  Цветы  большие,
венчик  воронковидный.  Завязь  2-гнездая  прич„м  гнезда  нередко   еще
разделены каждое на 2 полугнезда;  плод  -  крупная,  по  большей  части
4-гнездная коробочка, совершенно высыхающая при созревании или мясистая,
распадающаяся на 4 створки, или  же  и  вовсе  не  раскрывающаяся.  Сюда
относятся до 15 видов, распространенных в умеренных  и  степных  странах
повсюду. Наш европейский вид D. stramonium L. попадается уже  начиная  с
прибалтийских земель, восточнее доходит к северу приблизительно до 55ё -
69ё с. ш.. в Сибири - до Алтая. Это - высокие травы с цельными листьями,
несущими по краям крупные зубцы. Цветы  большие,  ворончатый  складчатый
венчик белый. Коробочка усажена шипами. Растет преимущественно на  сырых
местах. Вс„ растение сильно ядовито, особенно  семена.  Содержит  особый
алкалоид датурин. В садоводстве известны D. fastuosa L.,  D.  suaviolens
R. Вг. и D. arborea (оранжерейное растение). Они также ядовиты.
   А. Б. Дурова (Надежда Андреевна; известна также под именем Александра
Андреевича Александрова) - кавалерист-девица и писательница. Род.  Д.  в
1783 г. (а не в 1789 или  1790  г.,  который  обыкновенно  указывают  ее
биографы,  основываясь  на  ее  же  "Записках"),  от  брака   гусарского
ротмистра Д. с дочерью малороссийского помещика Александровича, вышедшей
за него против воли родителей.  Д.  с  первых  дней  должны  были  вести