вскрикнула: ей показалось, что король уже умер.
     Лейб-медик протиснулся сквозь заволновавшуюся толпу.
     - Воздуха, воздуха, дайте  ему  воздуха!  -  крикнул  он  бесцеремонно,
поднося лекарство к губам короля.
     Толпа отступила, но ничто не помогало: Эдуард не дышал больше  и  пульс
его перестал биться. Альред и Стиганд стали на колени, чтобы  помолиться  за
упокой души усопшего. Остальные поспешили уйти, исключая  Гарольда,  который
перешел к изголовью постели.
     Уходившие почти уж достигли дверей, когда вдруг какой-то могильный звук
заставил их оглянуться: король сидел на постели и  ясным,  спокойным  взором
окидывал все собрание.
     - Да, - проговорил он звучным, сильным голосом, - я не знаю - сон ли то
был или видение, но я должен рассказать это и  молю  Бога  подкрепить  меня,
чтобы я мог выразить то, что давно смущало меня.
     Он замолк на минуту и затем продолжал:
     - Тридцать два года тому назад, в этот самый день, я  встретил  у  Сены
двух отшельников, одаренных даром пророчества. Они сказали мне,  что  Англию
постигнет большое горе... вот их слова: "После твоей смерти Бог предаст твою
родину ее врагу". Я спросил: нельзя  ли  предупредить  эту  горькую  участь?
Нельзя ли моему народу  избегнуть  этого  бедствия  посредством  покаяния  и
молитвы? Но пророки  ответили:  "Нет!  бедствие  тогда  только  прекратится,
проклятие будет снято с твоего народа только тогда, когда от одного молодого
дерева будет сорвана зеленая ветвь, которая потом сама собой опять срастется
с деревом и даст цветы и плод..." Перед тем как я заговорил теперь  я  видел
этих отшельников у моего одра со смертельно-бледными лицами.
     Он говорил так твердо и с таким сознательным видом, что  все  оцепенели
от ужаса.
     Но вот голос его дрогнул, глаза неестественно расширились, седые волосы
как будто встали дыбом...  он  начал  корчиться  в  предсмертных  судорогах,
страшно метался и произносил отрывистые фразы.
     - Сангелак! Сангелак! - хрипел он. - Кровавое озеро... Он  спустился  с
неба, чтобы сражаться с нечестивыми... и гнев его сверкает в мече и  огне...
Горы преклоняются перед ним... а под ним непроглядный мрак!
     Тело его вытянулось, взор сделался неподвижным и Гарольд набожно закрыл
ему глаза.
     Изо всех присутствовавших улыбался скептически только один Стиганд.
     -  Неужели  вы  пугаетесь  бреда  умирающего  старика?  -  заметил   он
присутствующим с презрительной насмешкой.


ГЛАВА II

     Витан, который  должен  был  решить  вопрос  о  выборе  нового  короля,
немедленно был собран, так как все члены его заранее съехались в Лондон,  по
случаю болезни короля, освящения вестминстерского храма, а также  вследствие
того, что Витан  ежегодно  собирался  около  этого  времени  для  обсуждения
государственных дел.
     Гарольд женился на Альдите, чем и прекратил противодействие со  стороны
Моркара, Эдвина и союзных с ним графов, так что  выбор  его  был  единодушно
утвержден Витаном. На другой день погребения Эдуарда  происходила  коронация
Гарольда, чтобы предупредить норманнские интриги.
     В собор Вестминстерского храма, выстроенного не то в немецком стиле, не
то в римском, были собраны  все  именитые  люди  государства,  чтобы  отдать
величайшую честь своему избраннику. Гарольд  был,  за  исключением  Сердика,
единственным подданным, избранным на царство.
     Альред и Стиганд повели Гарольда на эстраду. Заметим мимоходом,  что  в
первые века вождя поднимали при этой церемонии на щиты и на плечи.
     - Итак, - воскликнул Альред,  -  мы  избираем  королем  Гарольда,  сына
Годвина!
     Таны  окружили  Гарольда,  положили  ему  руки  на  колени   и   громко
проговорили:
     - Избираем тебя, Гарольда, нашим повелителем и королем!
     Эти слова были повторены всеми присутствующими.
     Спокойно, величественно стоял на эстраде  король  английский,  базилейс
британский.
     А в толпе стояла, прислонясь  к  одной  из  громадных  колон,  женщина,
закрытая густым покрывалом, которое она на мгновение приподняла, чтобы лучше
видеть гордое лицо новоизбранного. Лицо ее не  было  печально,  но  по  нему
текли слезы.
     - Не показывай народу своих слез, - шепнула ей Хильда, явившаяся  перед
ней такая же величественная, как Гарольд. - Он будет презирать тебя за  твои
слезы - тебя, которая ничуть не ниже того, кем отринута.
     Юдифь покорно склонила голову и опустила покрывало. В это время Гарольд
сошел с эстрады и снова подошел к алтарю, перед которым он ясным голосом дал
троекратное обещание:
     - Дарую мир королевству! Запрещаю грабежи  и  несправедливость!  Обещаю
быть беспристрастным, милостивым судьей с помощью всеблагого Бога!
     - Да будет! - произнесло собрание.
     Церковнослужители, один за другим, произнесли короткую  молитву,  после
которой стали держать корону над  головой  Гарольда.  Альред  тихим  голосом
сказал обычную речь, которую закончил словами:
     - Дай Бог, чтобы он царствовал мудро, чтобы он  берег  Англию  от  всех
врагов - видимых и невидимых!
     Вслед за  тем  началась  церемония,  которая  окончилась  словами:  "Да
здравствует король!" Эти слова были повторены всем народом. Корона сияла уже
на голове Гарольда, а в руках его заблестел скипетр, который был дан ему "на
страх злым, а  добрым  на  утешение".  Была  произнесена  и  еще  одна  речь
Альредом, она кончилась следующим воззванием.
     - Благослови, о Господи, этого короля и  дай  ему  успех  во  всех  его
делах! Благослови его и будь ему опорой до конца дней его!
     Хильда хотела увести скорее Юдифь, но девушка произнесла решительно: "Я
хочу  еще  раз  видеть  его!"  -  и  немного   выдвинулась   вперед.   Толпа
расступилась, чтобы дать проход участвовавшим в  церемонии.  За  ними  гордо
выступал Гарольд с короной на голове и скипетром в  руках.  Юдифь  приложила
руку к сердцу, как будто желая заглушить его биение,  нагнулась  еще  больше
вперед, чуть приподнимая покрывало, и нежно  посмотрела  на  его  прекрасное
лицо и царскую осанку. Король прошел мимо, не замечая  ее,  -  для  него  не
существовало больше любви!