глазами, слушать твоими ушами, судить твоим суждением, - сказал  Гарольд  во
всеуслышание.
     Таны,  принадлежавшие  к   партии,   враждебной   Годвину,   обменялись
беспокойными взглядами  при  входе  Гарольда,  но  теперь  лица  их  заметно
прояснились.
     Граф  представил  им  своего  племянника,   который   своей   серьезной
наружностью  произвел  на  них  весьма  выгодное  впечатление.  Один  Альред
вздыхал, замечая в его прекрасном лице сильное сходство со Свеном.
     Завязался разговор о плохом здоровье короля, о совершившемся мятеже и о
необходимости приискать подходящего  наследника,  который  был  бы  способен
взяться за бразды правления твердой рукой. Гарольд ничем не  высказал  своих
заветных надежд, а держал себя  так,  будто  он  никогда  и  не  помышлял  о
престоле.
     Прошло уже немало времени, и благородные таны начали заметно хмуриться:
им не нравилось, что принц заставляет так долго ждать  в  приемной.  Наконец
появился докладчик и на немецком языке, который хотя и понятен саксонцу,  но
звучит чрезвычайно странно в его ушах, пригласил дожидавшихся последовать за
ним.
     Принц,  мальчик  лет  четырнадцати,  казавшийся,  однако,  еще  моложе,
находился в большой комнате, убранной во вкусе Канута, и занимался  набивкой
птичьего чучела, которое должно  было  служить  приманкой  молодому  соколу,
сидевшему возле своего господина. Это занятие составляло такую  существенную
часть саксонского воспитания, что таны благосклонно улыбнулись при виде его.
На другом конце комнаты  сидел  какой-то  норманнский  духовный,  за  столом
покрытом книгами  и  письменными  материалами,  это  был  наставник  принца,
избранный Эдуардом, чтобы учить его норманнскому языку, а на  полу  валялось
множество  игрушек,  которыми  забавлялись  братья  и  сестры  Эдгара.  Одна
маленькая принцесса Маргерита сидела поодаль за вышиванием.
     Когда  Альред  почтительно  хотел  приблизиться   к   Этелингу,   чтобы
благословить его, мальчик воскликнул на каком-то едва понятном языке - смеси
немецкого с норманнским:
     - Эй, ты, не подходи  близко!  Ты  ведь  пугаешь  моего  сокола...  Ну,
смотри, что ты делаешь: раздавил мои прекрасные  игрушки,  которые  присланы
мне нормандским герцогом через доброго, тана  Вильгельма...  Да  ты,  видно,
ослеп!
     - Сын мой, - ответил ласково Альред. - Эти  игрушки  могут  иметь  цену
только для детей, а принцы раньше других выходят из детства...  Оставь  свои
игрушки и сокола и поздоровайся с этими благородными танами - если  тебе  не
противно, говорить с ними по-саксонски.
     - Я не хочу говорить языком черни! Не хочу говорить  по-саксонски!..  Я
даже знаю его настолько, чтобы выругать няню или сеорля. Король Эдуард велел
мне учиться вовсе не по-саксонски, а по-норманнски, и мой учитель,  Годфруа,
говорит, что герцог Вильгельм сделает меня рыцарем, как только я буду хорошо
говорить на его языке... Сегодня я не желаю больше учиться.
     Принц сердито отвернулся,  между  тем  как  таны  обменялись  взглядами
негодования и оскорбленной гордости. Гарольд сделал над собой усилие,  чтобы
произнести с веселой улыбкой:
     - Эдгар Этелинг, ты уже не  так  молод,  чтобы  не  понять  обязанности
великих мира сего - жить для других. Неужели ты не гордишься при мысли,  что
можешь  посвятить  всю  свою  жизнь  нашей  прекрасной  стране,  благородные
представители которой пришли к тебе, и говорить языком Альфреда Великого.
     -  Альфреда  Великого?!  -  повторил  мальчик,  надувшись.  -  Как  мне
надоедают этим Альфредом Великим!... меня мучают им каждый  день...  Если  я
Этелинг, то люди должны жить для меня, а вовсе не я для них... и если вы еще
будете бранить меня, то я убегу в Руан, к герцогу Вильгельму,  который,  как
говорит Годфруа, никогда не станет читать мне наставлений!
     С этими словами принц швырнул свое чучело в угол  и  бросился  вырывать
игрушки из рук своих сестер.
     Серьезная Маргерита встала, подошла к брату  и  сказала  ему  на  чисто
саксонском языке.
     - Стыдись, Эдгар! Если ты не будешь вести себя лучше, то я назову  тебя
подкидышем.
     Когда это слово, обиднее которого нет  в  саксонском  языке  и  которое
считается  даже  сеорлями  самым  ужасным  ручательством,  слетело   с   уст
Маргериты, таны поспешили подойти к принцу, ожидая, что он выйдет из себя и,
желая быть посредниками между ним и отважной принцессой.
     - Называй меня, дура, как хочешь, - ответил равнодушно Эдгар.  -  Я  не
саксонец, чтобы обращать внимание на подобные выражения.
     -  Довольно!  -  воскликнул  с  озлоблением  самый  гордый  из   танов,
покручивая усы. - Кто позволяет называть себя подкидышем, не  будет  никогда
саксонским королем!
     - Да я вовсе и не желаю быть королем - будь это известно тебе, грубияну
с отвратительными  усами.  Я  хочу  быть  рыцарем...  хочу  носить  шпоры  и
повязки... Убирайся отсюда!
     - Уходим, сын мой! - произнес печально Альред.
     Старик медленными, нерешительными шагами направился к двери: на  пороге
ее  он  остановился  и  оглянулся  - принц делал ему отвратительные гримасы,
между тем как Годфруа ехидно улыбался. Альред покачал  головой  и  вышел  из
комнаты. Лорды последовали за ним.
     - Прекрасный вождь для бородатых воинов! - воскликнул один из танов.  -
Прелестный король для саксонцев - нечего сказать!... Достойнейший Альред, мы
больше не желаем слышать об Этелинге!
     - Да я и не буду больше говорить о нем, - проговорил Альред.
     - Всему виной извращенное  воспитание,  под  руководством  норманнов  и
немцев, - сказал  Гарольд.  -  Мальчик  только  избалован,  и  мы  могли  бы
исправить его.
     - Ну, еще неизвестно - удастся ли исправить его, - возразил  Альред.  -
Нам и некогда заниматься воспитанием кого бы то ни было, потому что  престол
останется скоро без короля!
     - Но кто же может спасти Англию от когтей норманнского герцога, который
уж давно поглядывает на нее оком  кровожадного  тигра?  -  спросил  внезапно
Гакон. - Кто же может это, если не Этелинг?
     - Ах, да! Кто в силах сделать это? - повторил Альред со вздохом.
     - Кто?! - воскликнули  таны  в  один  голос.  -  Да  кто  же,  если  не
мудрейший, храбрейший, достойнейший из  нас  всех?..  Выступи  вперед,  граф
Гарольд, мы признаем тебя за своего владыку!
     Таны вышли из дворца, не дождавшись ответа изумленного графа.


ГЛАВА V