материей,  а  вокруг  были разбросаны роскошные подушки, восточные циновки и
дорогие  меховые  ковры. На стенах висели самые изысканные гобелены, которые
могли  выработать  ткацкие  станки Арраса, на них были изображены битвы Иуды
Маккавея,  причем иудейские воины были в железных латах, в шлемах, с копьями
и   перевязями  -  словом,  как  требовало  наивное  искусство  тех  времен.
Убранство  покоя  завершали  удобные  сиденья  и  скамьи  с тонкой резьбой и
покрытыми  глазурью  сафьяновыми занавесками, да по одну сторону помоста, на
легком  нашесте,  сидели  три  угрюмых  прусских  кречета в шапочках и путах
столь  же  немые  и  неподвижные,  как  стоявший  рядом  с  ними королевский
сокольничий.
     В  центре  помоста  находились  два  высоких кресла с особыми спинками,
которые  образовали  свод  над головами сидящих в них; все это было затянуто
светло-голубым  шелком,  усыпанным золотыми звездами. На кресле справа сидел
очень  рослый,  складный человек, рыжеволосый, бледный, с холодными голубыми
глазами,  в которых было что-то зловещее и угрожающее. Он небрежно откинулся
на  спинку  кресла  и  то  и  дело зевал, словно ему очень наскучили все эти
церемонии;  время  от  времени  он  наклонялся  и  гладил облезлую испанскую
борзую,  вытянувшуюся  у  его  ног.  На другом троне, выпрямившись, с гордым
видом,  восседал, словно побившись об заклад, что будет вести себя прилично,
маленький,  круглый,  румяный  человечек  с лицом божка; он улыбался и кивал
всякому,  с  кем  бы  случайно ни встретился его взгляд. Между этими двумя и
немного  впереди  них,  на простой табуретке, сидел стройный смуглый молодой
человек,  чье скромное платье и сдержанные манеры едва ли могли открыть, что
это  самый знаменитый принц в Европе. Кафтан темно-синего сукна с пряжками и
отделкой  в виде золотых подвесок казался темной и неброской одеждой на фоне
горностаевых  мантий,  дорогих  шелков  и  золотых  тканей,  которыми он был
окружен.  Он  сидел,  обхватив  руками  колени, слегка склонив голову, а его
тонкие  черты  выражали  нетерпение и тревогу. Позади двух тронов стояли два
человека  в пурпурной одежде, с аскетическими бритыми лицами и еще несколько
высоких  сановников  и  должностных  лиц  Аквитании.  Пониже, на ступеньках,
сорок  или  пятьдесят  баронов,  рыцарей  и  придворных  выстроились тройной
шеренгой справа и слева, оставив посередине свободный проход.
     - Вон  сидит  Принц,  -  прошептал  сэр  Джон Чандос, когда трое друзей
вошли.  -  Справа  -  Педро,  которого  мы  намерены  посадить  на испанский
престол.  Другой  -  дон  Иаков; с божьей помощью мы предполагаем помочь ему
взойти  на  престол  Мальорки.  А  теперь следуйте за мной и не огорчайтесь,
если  Принц  будет  краток; ведь его ум действительно поглощен очень важными
делами.
     Однако  Принц  заметил,  как  они вошли, вскочил, шагнул им навстречу с
обаятельной улыбкой и радостным блеском в глазах.
     - Мы  в  данном  случае  обойдемся  и  без  ваших  добрых услуг и вашей
геральдики,  -  сказал  он негромким, но ясным голосом. - Эти храбрые рыцари
мне  отлично  известны.  Добро  пожаловать в Аквитанию, сэр Найджел Лоринг и
сэр  Оливер Баттестхорн. Нет, поберегите ваше колено для моего дорогого отца
в  Виндзоре. Протяните мне ваши руки, друзья. Мы, кажется, намерены дать вам
кое-какую  работу,  до того как вы снова увидите равнины Хампшира. Вы знаете
что-нибудь об Испании, сэр Оливер?
     - Ничего,  сир,  только  слышал  от людей, что у них есть кушанье olla,
хотя  я  так  и  не  уяснил  себе, что это: просто рагу, которое можно найти
повсюду  на  юге,  или  какая-нибудь  особая приправа из сладкого укропа или
чеснока, характерных для Испании?
     - Ваши  недоумения,  сэр  Оливер, скоро прояснятся, - ответил Принц, от
души  рассмеявшись, так же как и многие бароны в окружавшей его толпе. - Вот
его  величество,  наверное,  отдаст приказ подать вам эту приправу в горячем
виде, когда мы все благополучно окажемся в Кастилии.
     - Уж  я угощу кое-кого блюдом с горячей приправой, - ответил дон Педро,
холодно улыбаясь.
     - Однако  мой  друг сэр Оливер может сражаться весьма упорно и без мяса
и  без  супа,  -  заметил  Принц.  -  Я  видел его под Пуатье, когда у нас в
течение  двух  дней  не  было  ничего,  кроме  сухой  корки  хлеба да кружки
болотной  воды,  и  все-таки  он  действовал  весьма отважно. Я собственными
глазами  видел, как он во время схватки одним ударом своего меча снес голову
пикардийскому рыцарю.
     - Мошенник  оказался  между  мной и французской повозкой с припасами, -
пробормотал  сэр  Оливер,  а  среди  тех,  кто стоял ближе и мог слышать его
слова, снова раздался смех.
     - Сколько  людей  прибыло  с  вами?  -  спросил Принц, и лицо его стало
серьезным.
     - Со мной сорок ратников, сир, - ответил сэр Оливер.
     - А  у меня сотня лучников и человек двадцать копейщиков, но еще двести
человек ждут меня по эту сторону реки, на границе Наварры.
     - А кто они, сэр Найджел?
     - Это отряд добровольцев, и его называют "Белый отряд".
     К  большому  удивлению  сэра Лоринга, его слова вызвали взрыв веселости
среди  баронов;  Принц и оба короля были вынуждены к ним присоединиться. Сэр
Найджел,  кротко  мигая,  поглядывал  то  на одного, то на другого; наконец,
заметив  толстого чернобородого рыцаря, который стоял рядом с ним и чей смех
звучал несколько громче, чем у остальных, он слегка коснулся его рукава.
     - Быть  может,  достойный  сэр,  -  прошептал он, - существует какой-то
маленький  обет,  от  которого я могу освободить вас? Быть может, между нами
состоится  по данному поводу почетный спор? Ваша доблесть и любезность, быть
может, даруют мне возможность обменяться с вами ударами?
     - Нет,  нет, сэр Найджел, - воскликнул Принц, - не приписывайте никаких
оскорбительных  намерений  сэру Роберу Брике, ибо мы все одним миром мазаны,
все  хороши!  Говоря  по  правде,  наш  слух только что был оскорблен делами
этого  самого отряда, и я даже дал обет повесить человека, который командует
им.  И,  уж  конечно,  не  ожидал,  что  он среди моих храбрейших, избранных
военачальников.  Но  теперь  обет  отпадает,  ибо, если вы никогда не видели
этот ваш отряд, было бы безумием порицать вас за его действия.
     - Мой  государь,  -  сказал  Найджел, - то, что меня повесят, - пустяк,
только  вот  само  повешение  -  казнь  несколько  более позорная, чем я мог
надеяться.  С  другой  стороны, очень важно, чтобы вы, наследник английского
престола,  лучший  образец рыцарства, дав обет, хотя бы по неведению, все же
его выполнили.
     - Пусть  это  вас  не  тревожит,  -  ответил  Принц,  улыбаясь. - У нас
побывал  сегодня  один горожанин из Монтобана, и он нам порассказал такое об
убийствах  и  грабежах,  что  у  нас  вся  кровь  закипела; но весь наш гнев
обратился на командира отряда.
     - Дорогой  и  почитаемый  государь,  -  воскликнул  Найджел  с  великим
волнением,  -  я  очень  боюсь, что вы по доброте своего сердца изо всех сил