ибо  он  раньше  вкладывал  немалый  труд,  чтобы  обеспечить  нам  почетную
схватку.  Что  вы  думаете  на этот счет, достойный Капталь? Он захватил вас
врасплох   в  Кошереле,  и,  клянусь  спасением  души,  вы  получите  теперь
возможность отплатить ему за обиду.
     При  этом  напоминании  гасконский  воин  слегка нахмурился, недовольны
были  и  окружавшие  его  земляки,  ибо  в  тот  единственный раз, когда они
столкнулись  с  вооруженными  силами  Франции и англичане не помогли им, они
потерпели жестокое поражение.
     - Иные  утверждают,  сир,  что  счет  уже больше, чем выравнен, ибо без
поддержки  гасконцев  Бертран  не был бы разбит под Ореем, а короля Джона не
потеснили бы под Пуатье.
     - Клянусь  небом,  это  уже  слишком!  - воскликнул какой-то английский
дворянин.  -  Мне  кажется,  Гасконь  -  слишком  маленький  петушок,  чтобы
кукарекать так громко.
     - Чем  меньше  петушок,  милорд  Одлей,  тем  длинней  у  него шпора, -
заметил Капталь де Буш.
     - Ему  могут  прищемить  гребешок,  если  он  будет  слишком  шуметь, -
вмешался другой англичанин.
     - Клянусь  божьей матерью Рокамадурской! - воскликнул лорд Мюсидан. - Я
больше  не  могу  этого  выносить.  Сэр Джон Чарнелл, вы ответите мне за эти
слова.
     - С  удовольствием,  милорд,  и  в  любое  время,  когда  вам угодно, -
небрежно ответил англичанин.
     - Милорд   де   Клиссон,  -  воскликнул  лорд  Одлей,  -  вы  почему-то
пристально  смотрите  в  мою  сторону.  Клянусь  богом!  Я буду рад, если мы
продолжим с вами это объяснение.
     - А  с  вами,  милорд  Поммерс,  -  сказал  сэр  Найджел, протискиваясь
вперед,  -  мне думается, мы тоже могли бы сразиться на копьях в достойном и
почетном споре по этому вопросу.
     В  течение  нескольких  минут обе стороны успели переброситься десятком
вызовов,  ибо  туча,  столь  долго  выраставшая  между рыцарями обеих наций,
внезапно  разразилась  грозой.  При  этом  гасконцы яростно жестикулировали,
англичане   держались   бесстрастно,   холодно   и  насмешливо,  а  Принц  с
полуулыбкой  переводил  взгляд с одних на других, как человек, который любит
горячую  схватку  и  вместе с тем опасается, чтобы страсти не разгорелись до
той степени, когда он уже не сможет их сдержать.
     - Друзья,   друзья,   -  воскликнул  он  наконец,  -  вашу  ссору  пора
прекратить!  И  тому,  кто  будет  продолжать  ее  за  стенами этой комнаты,
гасконец  он  или  англичанин,  придется  отвечать  передо  мной.  Я слишком
нуждаюсь  в  ваших  мечах,  чтобы вы обращали их друг против друга. Сэр Джон
Чарнелл,  лорд  Одлей, вы, надеюсь, не сомневаетесь в храбрости наших друзей
из Гаскони?
     - Нет,  сир,  -  ответил лорд Одлей. - Я слишком часто видел их на поле
боя и знаю, что они весьма решительные и отважные джентльмены.
     - Скажу  тоже  самое,  - заявил второй англичанин, - но, конечно, мы не
забудем о сегодняшнем, а они пусть научатся не болтать попусту.
     - Нет,  сэр  Джон,  - сказал Принц с укоризной, - у всякого народа свои
нравы  и  обычаи.  Найдутся  такие, которые назовут нас холодными, хмурыми и
молчаливыми.  Но  вы  слышите,  милорды  из Гаскони, у этих джентльменов и в
мыслях  не  было  набросить тень на вашу честь и достоинство, - так укротите
же свой гнев. Клиссон, Капталь, Де Поммерс, вы мне обещаете?
     - Мы  ваши  подданные,  сир,  -  ответили  гасконские бароны не слишком
охотно. - Ваше слово для нас закон.
     - Тогда  зальем все взаимные неудовольствия доброй мальвазией! - весело
воскликнул  Принц.  -  Эй,  там!  Открыть  двери зала для пиров. Я долго был
разлучен  с  моей  дорогой супругой, но я скоро вернусь к вам. Пусть кравчие
подают  и  менестрели  играют,  а  мы  выпьем чашу за предстоящие нам на юге
славные бои!
     И   Принц   удалился   в   сопровождении   обоих  монархов,  тогда  как
собравшиеся,  многие поджав губы и грозно хмурясь, медленно выходили друг за
другом  через  боковую  дверь  в  обширный покой, где были накрыты столы для
королевского пира.


                                  Глава XX

КАК АЛЛЕЙН ЗАВОЕВАЛ СЕБЕ МЕСТО
                              В ПОЧЕТНОМ ЦЕХЕ

     Пока  совет Принца обсуждал дела, Аллейн и Форд ждали в другой комнате,
где  их  скоро  окружила шумная толпа молодых англичан одного с ними звания,
жаждавших услышать последние новости с родины.
     - Ну как поживает старик в Виндзоре? - спросил один.
     - А как добрая королева Филиппа? - осведомился второй.
     - А дама Алиса Перрерс? - крикнул третий.
     - Уот!  Чертов болтун! - заорал высокий молодой человек, хватая Уота за
шиворот и в назидание встряхивая его.
     - Да за эти слова тебе Принц голову бы снес.
     - Клянусь  богом,  Уот  бы и не заметил. Она же у него пустая, как сума
нищего.
     - Пустая, как сума английского оруженосца, - отозвался первый.
     - Куда  к черту запропастился стольник и его кравчие? Они до сих пор не
расставили козел для столов.
     - Mon  Dieu!  Если  бы  человек  мог  дожраться  до  рыцарства, так ты,
Хамфри,  был  бы  по  меньшей  мере  знаменитым  рыцарем,  -  заметил второй
оруженосец среди взрывов хохота.
     - А  если  бы  ты мог допиться до чего-нибудь, дурья голова, ты стал бы
первым  бароном  королевства!  -  крикнул  обиженный Хамфри. - Но как дела в
Англии, скажите, оруженосцы Лоринга?
     - Я  считаю,  -  заявил  Форд,  -  что во многом она осталась такой же,
какой  была,  когда  ты  видел  ее в последний раз, может, только шуму в ней
поменьше.
     - А почему меньше шуму, юный мудрец?
     - Ну, пораскинь мозгами.
     - Клянусь  богом!  К нам заявился паладин, а на башмаках у него все еще
хампширская  грязь!  Он  хочет  сказать, что шуму стало поменьше, так как мы
оттуда уехали.
     - Быстро они тут соображают, - заметил Форд, повернувшись к Аллейну.
     - Как прикажете вас понять, сэр? - спросил оруженосец-задира.
     - Как хотите, так и понимайте, - небрежно отозвался Форд.