- Это дерзость! - воскликнул другой.
     - Сэр, я преклоняюсь перед вашей догадливостью, - ответил Форд.
     - Сдержись,  Хамфри,  - заметил высокий оруженосец, рассмеявшись. - Мне
кажется,  тебе  нечего  ждать  снисхождения от этого джентльмена. В Хампшире
языки остры, сэр.
     - А мечи?
     - Гм!  Мы можем проверить! Через два дня турнир, тогда и посмотрим, так
же ли остро твое копье, как язык.
     - Все   это  распрекрасно,  Роджер  Харкомб!  -  воскликнул  коренастый
молодой  человек  с  бычьей  шеей;  его  квадратные плечи и массивная фигура
говорили  об исключительной физической силе. - Ты слишком легко относишься к
этому  делу.  Мы  не  можем допустить, чтобы над нами так просто взяли верх.
Лорд  Лоринг  уже  показал  себя,  но  мы ничего не знаем о его оруженосцах,
кроме  того, что один остер на язык. Ну, а вы, молодой сэр? - обратился он к
Аллейну, опуская тяжелую руку ему на плечо.
     - Что я, молодой сэр?
     - Ma  foi! Можно подумать, будто это паж моей дамы. Прежде чем ты снова
увидишь свою мать, твои щеки должны стать посмуглее и потяжелее рука.
     - Если рука моя и не тяжела, зато она всегда готова.
     - Готова? Готова для чего? Чтобы нести шлейф моей дамы?
     - Готова проучить любого за дерзость, сэр.
     - Хорошенький  мой  дружок!  - ответил коренастый оруженосец. - Какой у
тебя  нежный  румянец!  Какой  мелодичный  голос!  Глаза - точно у стыдливой
девы,  а  волосы  трехлетнего  младенца.  Voila!  - И он грубо сунул толстые
пальцы в золотистые кудри юноши.
     - Вы  напрашиваетесь  на  ссору,  сэр,  -  сказал  Аллейн, побледнев от
гнева.
     - Ну и что же?
     - Вы  делаете  это  как  деревенский  олух, а не как надлежит вежливому
оруженосцу.  Вы  дурно  воспитаны и грубы. Рыцарь, которому я служу, показал
бы вам, как себя ведут в таких случаях.
     - А что бы он сделал, о цвет оруженосцев?
     - Он  бы  не шумел и не дерзил, а держался бы еще любезнее, чем обычно.
Он  сказал бы: "Сэр, я счел бы для себя честью, если бы мог слегка сразиться
с  вами,  не  ради  моей  славы или из честолюбия, но больше ради славы моей
дамы  и  поддержания рыцарской чести". Затем он снял бы перчатку - вот так -
и  бросил  бы  наземь;  или, если бы полагал, что имеет дело с грубияном, он
бросил бы ему перчатку в лицо - как я бросаю ее сейчас!
     Толпа    оруженосцев   взволнованно   загудела,   когда   Аллейн,   чья
прирожденная   мягкость   при  это  беспричинном  нападении  на  него  вдруг
сменилась   ожесточенной   решимостью,  изо  всех  сил  швырнул  перчатку  в
насмешливое  лицо оскорбителя. Со всех сторон сбежались оруженосцы и пажи, и
вскоре обоих противников обступила густая взволнованная толпа.
     - За  это ты поплатишься жизнью, - сказал задира, и лицо его исказилось
яростью.
     - Если ты сможешь отнять ее, - ответил Аллейн.
     - Милый друг, - шепнул Форд, - крепко стой на своем.
     - Я  буду  судить  по  справедливости! - воскликнул Норбери, молчаливый
оруженосец сэра Оливера.
     - Ты  сам  все  это  затеял,  Джон  Трантер,  -  сказал  высокий малый,
которого  называли  Роджером Харкомбом. - Вечно ты дразнишь новичков. Стыд и
срам, если дело зайдет дальше, чем следует. Юноша показал себя смелым.
     - Но  удар перчаткой! Удар! - закричало несколько оруженосцев постарше.
- Этого нельзя так оставить!
     - Нет,  можно.  Трантер первый коснулся его головы, - сказал Харкомб. -
Как ты полагаешь, Трантер? На этом следовало бы и покончить?
     - Мое  имя известно в здешних краях, - горделиво ответил Трантер, - и я
не  могу  допустить,  чтобы на нем осталось пятно. Пусть поднимет перчатку и
заявит, что был не прав.
     - Я предпочел бы, чтобы он попал к черту в лапы, - прошептал Форд.
     - Вы  слышите,  молодой  сэр? - спросил миротворец. - Наш друг согласен
забыть   об   этом   случае,  если  вы  только  признаете,  что  действовали
необдуманно и сгоряча.
     - Я этого не могу признать, - ответил Аллейн.
     - Но  таков у нас обычай, молодой сэр: когда среди нас появляются новые
оруженосцы  из  Англии, мы подвергаем их тем или иным испытаниям. Подумайте,
ведь  если  у  человека  новый  боевой  конь  или  копье,  он  всегда  будет
испытывать  их  в  мирное  время,  чтобы, когда в них скажется нужда, они не
подвели  его.  Насколько  же  важнее  испытывать  наших будущих товарищей по
оружию.
     - На  вашем  месте  я  бы  отступил, если это можно сделать с честью, -
шепнул  Норбери  на ухо Аллейну. - Человек этот - известный мастер сражаться
мечом и гораздо сильнее вас.
     Однако  в  жилах  Эдриксона  текла кровь упрямых саксов - разогревалась
она  очень  медленно,  но, закипев, остывала нелегко. Намек на грозившую ему
опасность только укрепил его решимость.
     - Я  прибыл  со  своим  хозяином, - сказал он, - и в каждом видел здесь
англичанина  и  друга.  Этот  господин  встретил  меня  грубостью,  и если я
ответил  ему тем же, то пусть пеняет только на себя. Перчатку я подниму, но,
конечно,  не  откажусь  от  своего  поступка,  если  мой  обидчик  первый не
извинится за свои слова и свое поведение.
     Трантер пожал плечами.
     - Ты  сделал  все,  что  мог, Харкомб, чтобы спасти его, - сказал он. -
Лучше решить спор сразу.
     - Я тоже так считаю! - воскликнул Аллейн.
     - Совещание  продлится  до самого пира, - заметил седой оруженосец. - У
вас добрых два часа...
     - А место?
     - В это время двор для турниров свободен.
     - Нет,  нельзя  устраивать встречу на монастырской земле, все участники
могут поплатиться, если эта история дойдет до ушей Принца.
     - На  берегу  реки есть тихое местечко, - заявил один из юношей, - надо
только  пройти  через  владения  аббатства, потом мимо оружейной мастерской,
мимо церкви Сен-Реми и потом по улице Апостолов.
     - Итак,  en avant! - решительно воскликнул Трантер, и толпа высыпала на
свежий  воздух, за исключением тех, кто, выполняя особые приказы их рыцарей,
должен был оставаться на своем посту.
     Эти  незадачливые  юноши  столпились  у  маленьких оконниц и, вытягивая
шеи,   старались   как   можно   дальше  следовать  взглядом  за  уходившими
товарищами.