из  Чешира,  герой  Пуатье,  сэр  Найджел  Лоринг,  из Хампшира, считавшийся
вторым  во  всем  войске  по  мастерскому  владению  копьем,  а  также более
молодые,  сэр  Томас  Уэйк  из Йоркшира, сэр Томас Перси из Нортумберленда и
сэр  Уильям  Бошан  из  Глостершира  -  вот  те, кто были, наконец, отобраны
защищать  честь  Англии. Представителями другой стороны были ветеран Капталь
де  Буш  и  крепыш  Оливье  де  Клиссон, сэр Пердюка д'Альбер, отважный лорд
Мюсидан  и  Сигизмунд-фон  Альтенштадт  из Тевтонского ордена. Более пожилые
англичане  только  покачивали  головами, глядя на гербы знаменитых воителей,
ибо  эти  люди  провели всю жизнь в седле, а смелость, отвага и сила едва ли
могут противостоять опытности и умудренности в деле войны.
     - Честное  слово,  сэр  Джон,  -  сказал  Принц,  когда  они  ехали  по
извилистым  улицам  на  турнир,  -  я  был бы рад, если бы сегодня мое копье
разнесли  в  щепки.  Вы  знаете,  что я научился держать в руках копье с тех
пор,  как  у  меня  хватало сил поднять его, и мне лучше знать, заслуживаю я
быть в этой почетной компании или нет.
     - Я  не  видел  всадника  искуснее  и  копья  более  меткого, чем ваше,
государь,  -  отозвался  Чандос,  -  но,  да будет мне дозволено сказать без
всякой для вас обиды, не годится вам участвовать в этом турнире...
     - А почему, сэр Джон?
     - Да  потому, сир, что вам не пристало становиться на сторону гасконцев
против  англичан  или англичан против гасконцев, поскольку вы государь и тех
и  других.  Гасконцы  нас  сейчас  не очень-то долюбливают, и только золотое
звено  вашей  короны  связывает нас друг с другом. Если бы оно порвалось, не
знаю, что последовало бы.
     - Порвалось  бы,  сэр  Джон?  -  воскликнул  Принц,  и темные глаза его
гневно  сверкнули.  -  Что  это  за  манера выражаться? Вы говорите так, как
будто  вассальная  зависимость  наших  подданных,  - это такая вещь, которую
можно сбросить или надеть, словно цепь на сокола?
     - Наемную  клячу мы подгоняем хлыстом и шпорами, сир, - ответил Чандос,
-  но  с  породистым  и  горячим конем мы обращаемся бережно и ласково, чаще
уговариваем,  чем  принуждаем.  Люди  эти  -  странный  народ, и вам следует
беречь  их  любовь даже такой, какая она сейчас, ибо эта любовь даст вам то,
на что никакие знамена их не воодушевят.
     - Вы  сегодня  чересчур  серьезны, Джон, - заметил Принц. - Отложим эти
вопросы  до  встречи  в  зале  совета.  Ну,  а  вы,  братья мои из Испании и
Мальорки, что вы думаете относительно такого вызова?
     - Я  ищу, как его получше обосновать, - ответил дон Педро, который ехал
вместе  с  королем Мальорки, по правую руку Принца, тогда как Чандос ехал по
левую.  -  Клянусь  святым  Иаковом  Компостеллским,  многие из этих горожан
легко  перенесли  бы  обложение налогом. Взгляните на тонкие сукна и бархат,
которые  носят  эти мошенники! Честное слово, будь они моими подданными, они
были  бы рады носить грубые сукна да кожу, иначе я бы уж расправился с ними.
Но, может быть, лучше стричь овец, когда шерсть отрастет?
     - Мы  гордимся  тем,  что  правим  свободными  людьми,  а  не рабами, -
холодно отозвался Принц.
     - Что  ж,  у каждого свой вкус, - небрежно бросил дон Педро. - CarajoКакое  прелестное  личико  вон там в окне! Прошу вас заметить дом и прислать
нам девочку в аббатство.
     ______________
     
     - Нет,  брат  мой,  это нет! - нетерпеливо воскликнул Принц. - Я уже не
раз имел случай разъяснить вам, что у нас в Аквитании так не делается.
     - Тысячу  раз  прошу  прощения,  дорогой  друг,  - ответил испанец, ибо
смуглые  щеки  английского  принца  вспыхнули гневным румянцем. - Находясь в
изгнании,  я  чувствую  себя у вас почти как дома и по временам забываю, что
еще  не  вернулся  в  Кастилию.  Действительно, в каждой стране свои нравы и
обычаи;  но  я обещаю вам, Эдуард, что когда вы окажетесь у меня в гостях, в
Толедо  или  в  Мадриде,  вы  не  будете  желать  тщетно дочки какого-нибудь
простолюдина, до которой вы снизойдете, бросив на нее благосклонный взгляд.
     - Ваша  речь,  сир,  -  сказал  Принц еще холоднее, - не такая, какую я
хотел  бы  слышать  от  вас.  Меня не привлекают подобные амурные истории, о
которых  вы говорите, и я поклялся, что мое имя никогда не будут соединять с
именем иной женщины, кроме моей навеки дорогой супруги.
     - Вот  низменный  образец  истинного  рыцарства!  - воскликнул Педро, а
король  Мальорки,  Иаков,  напуганный суровостью их всемогущего покровителя,
резко потянул за одежду своего товарища по изгнанию.
     - Будьте  осторожны,  кузен,  -  прошептал  он,  -  ради пресвятой Девы
будьте осторожны, ведь вы рассердили его.
     - Подумаешь!  Не  бойтесь! - отозвался испанец также вполголоса. - Если
я  промахнусь  при  одном  поклоне,  то  уж, верно, угожу при следующем. Вот
глядите!  Дорогой  кузен,  -  продолжал  он,  повертываясь  к Принцу, - ваши
ратники  и  лучники - отличные, крепкие воины. Действительно, было бы трудно
состязаться с ними.
     - Они  побывали в далеких странах, сир, но до сих пор не встретили себе
равных в бою.
     - И,  вероятно,  не  встретят.  Смотрю я на них, и мне кажется, я снова
сижу  на  своем  престоле.  Однако, скажите мне, дорогой кузен, что мы будем
делать  дальше, когда прогоним этого ублюдка Генриха из королевства, которые
он стащил.
     - Мы  будем  просить короля Арагонского, чтобы он вернул престол нашему
брату Иакову, королю Мальорки.
     - О благородный и великодушный Принц! - воскликнул монарх-коротышка.
     - А  когда  это  свершится,  -  сказал король Педро, косясь на молодого
завоевателя,  -  мы  объединим силы Англии, Аквитании, Испании и Мальорки. И
нам  будет  стыд и позор, если мы не совершим какого-нибудь великого деяния,
имея в своем распоряжении столь мощные военные силы.
     - Вы  правы,  брат  мой! - воскликнул Принц, и глаза его заискрились от
предложения  дона Педро. - Мне кажется, самое угодное пресвятой Деве, что мы
могли бы сделать, - это изгнать язычников мавров из вашей страны.
     - В  этом  мы  с  вами  едины,  Эдуард, как эфес с лезвием. Но, клянусь
святым  Иаковом,  мы  не  позволим  этим  маврам потешаться над нами и из-за
моря. Мы должны сесть на корабли и очистить от них Африку.
     - Клянусь  богом,  да!  - воскликнул Принц. - Моя заветная мечта, чтобы
наше  английское знамя развевалось над Масличной горой, а лилии и львы реяли
над Святым градом.
     - А  почему  бы  и  нет, дорогой кузен? Ваши лучники проложили дорогу в
Париж,  -  почему  же  не  в  Иерусалим?  А  дойдя  туда, ваше войско сможет
отдохнуть.
     - Нет,  надо  сделать  больше, - заявил Принц, увлеченный честолюбивыми