Тем  временем  оруженосец  въехал  рысью на траву за оградой, остановил
коня  прямо  перед  помостом принца и вторично протрубил в свой рог. Это был
человек  широкий  в  кости,  с  черной густой бородой и развязными манерами.
Протрубив  в  рог,  он  сунул  его  за  пояс,  проехал  среди  гасконских  и
английских рыцарей и приблизился к Принцу и его свите на длину копья.
     - Я   явился,  -  возгласил  он  хриплым  низким  голосом  и  с  резким
бретонским  акцентом,  -  как  оруженосец  и  герольд  моего хозяина, весьма
отважного  воителя  и  вассала  великого  и  могущественного  монарха Карла,
короля  Франции.  Мой  хозяин  услышал,  что  здесь  состоится турнир и есть
возможность  добиться  почетного  успеха, поэтому он приехал и просит, чтобы
какой-либо  английский рыцарь удостоил его, ради любви своей дамы, сразиться
с  ним  на  острых  копьях,  палицах, боевых топорах или кинжалах. Однако он
приказал  мне  передать,  что будет биться только с истинным англичанином, а
не  с  каким-нибудь  ублюдком, который и не англичанин и не француз, говорит
на языке одного из них, а сражается под знаменем другого.
     - Сэр!    -   воскликнул   Де   Клиссон   громовым   голосом,   а   его
соотечественники  схватились  за  свои  мечи.  Однако  оруженосец не обратил
никакого  внимания  на  их  разгневанные лица и продолжал излагать поручение
своего хозяина.
     - Он  готов  сразиться,  сир,  -  заявил  оруженосец, - хотя его конь и
прошел  сегодня немало миль, и притом галопом, так как мы опасались опоздать
на турнир.
     - И  вы  действительно  опоздали,  -  сказал Принц, - приз сейчас будет
вручен;  однако  я  не  сомневаюсь,  что  кто-нибудь из этих джентльменов не
откажется ради чести сразиться с французским рыцарем.
     - Относительно  приза,  государь, - заметил сэр Найджел, - полагаю, что
выражу  общее  мнение:  пусть французский рыцарь увезет его, если честно его
выиграет.
     - Передайте  эти  слова  вашему  хозяину  и спросите, с кем из этих вот
пяти  англичан  он  пожелал  бы  сразиться,  - сказал Принц. - Подождите, на
вашем рыцаре нет герба, и мы до сих пор не слышали его имени.
     - Мой  хозяин,  сир, дал обет пресвятой Деве не называть своего имени и
не  поднимать  забрала  до тех пор, пока он снова не окажется на французской
земле.
     - Но  как  же мы можем быть уверены, что это не простой слуга, надевший
платье  и  доспехи  своего  господина, или какой-нибудь рыцарь-негодяй? Ведь
одно   прикосновение   его   копья   может   принести  бесчестие  достойному
джентльмену!
     - Это  не  так,  сир,  -  сурово  ответил  оруженосец.  -  Нет на земле
человека, который мог бы себя унизить, сразившись с моим хозяином.
     - Вы  очень  смелы,  оруженосец,  -  ответил Принц, - но пока у меня не
будет  уверенности  в том, что ваш хозяин благородного происхождения и носит
уважаемое имя, я не могу разрешить лучшим моим рыцарям состязаться с ним.
     - Значит, вы отказываете ему, сир?
     - Я вынужден отказать.
     - В   таком   случае,   сир,  мой  хозяин  повелел  мне  спросить  вас,
согласитесь  ли  вы,  чтобы  сэр  Джон  Чандос  услышал  имя моего хозяина и
заверил  вас  в  том, что это действительно человек, с которым и вы сами без
унижения для себя могли бы скрестить мечи?
     - Я не желаю лучшего.
     - Тогда  я  вынужден  попросить вас, лорд Чандос, выйти вперед. Я также
передаю  вам  просьбу,  чтобы  это имя навсегда осталось тайной, и обещайте,
что  вы  никогда  не скажете и не напишете ни одного слова, которое могло бы
выдать это имя...
     Он  сошел  с  коня  и  что-то  прошептал  на  ухо  Чандосу,  отчего тот
вздрогнул,  пораженный,  и с острым любопытством посмотрел на чужого рыцаря,
который ехал к дальнему концу арены.
     - Неужели это действительно правда? - невольно вырвалось у него.
     - Правда, милорд, клянусь в этом святым Ивом Бретонским.
     - Я  должен  был догадаться, - сказал Чандос, задумчиво покручивая ус и
все еще глядя на незнакомца.
     - Ну как, сэр Джон? - спросил Принц.
     - Сир,  сражаться с этим рыцарем действительно великая честь, и я прошу
у  вас  разрешения  отлучиться,  чтобы  послать  моего  оруженосца  за моими
доспехами; мне бы очень хотелось принять его вызов.
     - Нет,  нет,  сэр  Джон,  вы уже заслужили столько славы, сколько может
достаться  на  долю  одному  человеку,  и было бы слишком жестоко лишить вас
отдыха.  Прошу  вас,  оруженосец,  скажите своему хозяину, что мы очень рады
видеть  его  при  нашем дворе и что если он хочет освежиться перед схваткой,
ему сейчас же подадут вино с пряностями.
     - Мой хозяин пить не станет, - сказал оруженосец.
     - Тогда пусть назовет джентльмена, с которым он хотел бы сразиться.
     - Он  удовольствуется этими пятью джентльменами, и пусть каждый выберет
оружие по своему желанию.
     - Я  полагаю,  -  сказал  Принц, - что ваш хозяин - человек благородной
души  и  высокой  отваги.  Однако солнце уже садится и нам едва хватит света
для  этого  поединка.  Прошу  вас,  джентльмены,  занять  свои места, ибо мы
желали  бы  посмотреть,  будут  ли действия незнакомца столь же смелы, как и
его слова.
     Во  время  этих  переговоров  неизвестный рыцарь сидел, словно стальная
статуя,  не глядя ни направо, ни налево. Он сменил коня, на котором приехал,
и  теперь  сидел  на  том  рослом  вороном  жеребце,  которого  вел в поводу
оруженосец.  Достаточно  было взглянуть на его мощные широкие плечи, суровый
и  замкнутый  облик  и  на  то,  как  он обращается со щитом и копьем, чтобы
тысячи  критически  настроенных  зрителей  убедились,  насколько это опасный
противник.  Эйлвард,  стоявший  в  первом  ряду  лучников  вместе  с  Черным
Саймоном,  Большим  Джоном  и  другими участниками Отряда, обсуждал весь ход
турнира  с той свободой и знанием дела, каким мог обладать воин, который всю
свою  жизнь  имел  дело с оружием и был способен с одного взгляда определить
достоинства   всадника   и   лошади.  Сейчас  он,  насупившись,  разглядывал
незнакомца,  и  на  лице  его  было  выражение  человека,  силящегося что-то
вспомнить.
     - Клянусь  эфесом!  Я  уже  где-то  видел это могучее тело. Но никак не
припомню  где!  Может  быть,  в  Ножане,  или  это было в Орее? Вот увидите,
ребята,  этот человек окажется одним из лучших воинов Франции, а искуснее их
никто в мире не владеет копьем.
     - Это  тыканье друг в друга - детская игра, - сказал Джон. - Я бы готов
попробовать, и, клянусь черным крестом, мне кажется, я бы справился.
     - А что бы ты сделал, Джон?
     - Да  мало ли что можно было бы сделать, - задумчиво проговорил лесник.