окружности, описанной  вокруг  него.  Скалигер  и его сторонники, не
признавая никаких доводов, отвечали только руганью, наделяли  критиков
презрительными кличками, объявив в конце концов  всех  геометров
совершенными невеждами в области геометрии.
     Именно Скалигер, а за ним и Петавиус начали применять
астрономический метод для подтверждения (но отнюдь не для критической
проверки) хронологии предыдущих веков. Тем самым Скалигер  превратил,
как считают современные комментаторы,  дошедшую до него в  виде
церковных преданий хронологию в "научную". Этот налет "научности", в
сочетании с церковным авторитетом, оказался достаточным для хронологов
XVII - XVIII веков, чтобы также полностью довериться дошедшей до
них и уже  значительно закостеневшей хронологической  сетке дат.   К
XIX веку  этот суммарный  объем хронологического  материала разросся
настолько, что вызывал к себе уважение уже хотя бы самим своим
существованием, так что хронологи XIX века полагали свою задачу только в
мелких уточнениях некоторых дат.  В XX веке вопрос создания
исторической хронологии считается уже практически решенным, и хронология
древности окончательно застыла в той форме, какую придали ей Евсевий,
Иероним,  Феофил, Августин,  Ипполит, Клемент  Александрийский,
Ашер, Скалигер, Петавиус и их сподвижники.  Для ученого XX века сама
мысль  о  том,  что  на  протяжении  нескольких  сотен лет хронологи
следовали ошибочной схеме, кажется абсурдной, выступления критиков -
вздорными, приводимые ими  примеры хронологических несоответствий  -
недоразумениями.
     Несколько странно, впрочем, что современные историки, практически
целиком опираясь на концепцию И.Скалигера, преподносят нам  ее
в размытом, расплывчатом виде, утаивая изящные, филигранно выполненные
детали его титанического труда.  Дело в том, что этот выдающийся
хронист довел попавшую к нему "сырую" византийскую версию до  пределов
совершенства, до  "абсолютно точных" дат  (год, месяц, число,  а
иногда даже час дня!) всех основных событий истории человечества.  И
вот современные монографии и учебники почему-то приводят, как правило,
лишь  годы  событий  по  Скалигеру-Петавиусу,  стыдливо опуская
месяц, число и  час дня.   Это явно шаг  назад, лишающий хронологию,
вычисленную  в  XVI-XVII  веках,  прежнего  средневекового  блеска и
фундаментальности.
     Если даже византийские историки не могли точно указать годы или
хотя бы десятилетия событий, происходивших когда-то на их  собственной
территории, то как же И.Скалигер, пользуясь теми же византийскими
источниками (точнее даже, только спасенной от уничтожения  частью
их), смог узнать и месяц, и день, и час каждого события?  Тайна  сия
велика есть.   Нередко нынешним  "знанием" не  только месяца,  но  и
года, и даже века, в котором произошло некое событие, мы обязаны той
же самой тайне И.Скалигера.
     Работа современных  хронологов куда  как проще  и прозаичней, и
ореолом загадочности уже не покрыта.
     В наше  время датировка  событий, описанных  в каком-либо новом
обнаруженном документе,  проводится по  такой схеме.   Допустим, там
упомянут римский консул.   Поскольку к настоящему времени  завершено
(в основных чертах) составление последовательного списка консулов за
период в 1050 лет от Л.Юния сына Марка Брута и Л.Тарквиния Коллатина
(509 г. до н.э.) до Басилия  (541 г. н.э.), мы, найдя в  этом списке
имя интересующего нас консула, получаем возможность привязать описываемые
в документе события к временной шкале.  Этот пример типичен в
том смысле, что  большинство современных методов  датировки основано
на сличении данных документа с данными, датировка которых уже
установлена ранее и считается фиксированной. Пример не случайно взят из
римской хронологии.   Дело в том,  что почти вся  хронология древних
Европы и Средиземноморья  базируется на римской  хронологии, которая
стала "позвоночным  столбом" всей  глобальной хронологии  и истории.
Причина этого в том, что только она, римская хронология, дает хоть и
скудную, ненадежную, ускользающую, но все же возможность связать то,
что было "до нашей эры", с тем, что произошло позднее, "в нашу эру".
И  потому  любая  ошибка  в  римской датировке, особенно в датировке
смутного периода позднейшей римской, ранней христианской истории,  -
катастрофа.
     Древние тексты помогали построить единую хронологическую  шкалу
- в том случае, когда  они либо опирались на какое-то  уже известное
историкам, популярное в  древности летосчисление (и  притом историки
правильно угадывали,  что это  именно оно),  либо создавали  местное
летосчисление,  перечисляя,  сколько  лет  правили  их цари, один за
другим,  либо,  на  худой  конец,  рассказывали  что-то про соседние
страны и  помогали установить  синхронность.   Все остальные древние
источники были при этом не помощниками, а нахлебниками.
     Человечество развивалось,  число государств  росло, да  и время
постепенно приближалось к нашему, - вполне естественно поэтому,  что
когда мы поднимаемся по лестнице времени, по традиционной хронологии
от древности к  нашим дням, на  каждую вековую ступеньку  приходится
все  больше  грамотных  государств,  и  все  больше  написанных  там
текстов-помощников.
     В 2200 году до н.э. - только 1 такое государство:   Египетское;
     в 2000 году до н.э. - 3:  прибавились Ассирийское и Сиционское;
     в 1800 году до н.э. - 4:  прибавилось Аргоское;
и так далее:  в 1600 г.  до н.э. - 4;  в 1400  - 7;  в 1200 - 7;   в
1000 - 8; в 800 - 9;  в 600 - 12...
     Казалось  бы,  так  и  должно  продолжаться,  и  при дальнейшем
продвижении по шкале времени  число их должно монотонно  возрастать.
Но нет!  С приближением к  нулевому году, к началу "нашей эры",  как
будто  к  загадочной  границе,  разделившей  всю  историю  Европы  и
Средиземноморья пополам - не условно, а на самом деле! -  количество
таких государств начинает резко падать, и пересекает ее только  одно
- Римская империя.  И лишь перед 400-м годом уже нашей эры мы  видим
новую вспышку, возникновение  новых, причем во  множестве, создающих
свои хроники государств:  в 300-м году н.э. их практически не  было,
но в 400-м году их уже 3, в 500-м году - 11, и т.п.
     См.рис.1 и 2.
     Это, может  быть, и  не столь  очевидная, но  по сути еще более
странная загадка европейской истории, чем  все те, о которых мы  уже
рассказали.
     Если обратимся не к местным хроникам отдельных государств, а  к