на битве Бородинской. Тогда самоотречение было живою поэзиею души.





                           ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ И ВЕСТИ

Предполагали, что в Нижнем устроится главное ополчение и двинется к Москве
мининскими путями. Предполагали также, что наш историограф будет
сопровождать его. В то же время из писем графа Ростопчина видно было, что
он негодовал на Кутузова. Уверяли, что некоторые генералы подавали голос,
чтобы пригласить на совещание о Москве графа Ростопчина; Кутузов не
согласился. Как бы то ни было, но графу нечего было делать на совещании и
не для чего было обнажать шпаги. По уставу действующей армии, изданному
1811 года, главнокомандующий войск при первом шаге в какую бы то ни было
губернию уполномочивался и во всех внутренних распоряжениях того места. Из
этой подведомственности не был изъят и граф Ростопчин. А потому, как мы
видели, мимо его выпровожден из Москвы пожарный снаряд. Есть также печатное
известие, что партизан Фигнер по сдаче Москвы оставался в Москве, что у
него на квартире было множество фейерверочных припасов и что, когда он
явился в стан Тарутинский, то Кутузов в виду армии обнимал таинственного
выходца из сожженной Москвы. В Нижнем также разбегалось по рукам
французское письмо, упомянутое мною. В Нижний донеслась и молва, что
русское Тарутино превратилось в каламбур французский. В уста Наполеона
влагали следующее признание Кутузову: Та routine m'a deroule; то есть:
"Твой навык сбил меня с толку". Думало ли когда-нибудь русское Тарутино,
что по выговору своему перейдет в замысловатый французский каламбур?
Но-чего на свете не бывает.





                    ПОДВИГИ ПОДМОСКОВНЫХ ВОИНОВ-ПОСЕЛЯН

Личная безопасность и дух рвения, возбужденный необычайными событиями 1812
года, поощряли подмосковных поселян составлять дружины и отражать отряды
неприятельские, рассыпавшиеся в окрестностях Москвы. К дополнению
исторической картины 1812 года предлагаю некоторые из подвигов
воинов-поселян.





             ДЕЛА ВОИНОВ-ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ ПО ЗВЕНИГОРОДСКОЙ ОКРУГЕ

Приближаясь к Москве, неприятель занял почти весь Звенигородской уезд,
кроме малой части селений к стороне за упраздненный город Воскресенск,
который и при приходе всех его сил, не был захвачен. Жители окрестные,
жители Воскресенска и жители тех селений, которые или захвачены были, или
сожжены, собрались к общей обороне. Призывая на помощь бога, они единодушно
положили защищать Воскресенск и не перепускать за него врагов. Предприятия
свои основали они не на слепой отважности, но на благоразумии и
осторожности. Они учредили денную и ночную стражу, расставили караулы по
лесам и по всем местам, откуда скрытно можно наблюдать неприятелей; часто
влезали для наблюдения на вершины дерев, хотя, может быть, и не слыхали,
что Суворов то же делал. В перелесках, за буераками, везде осторожные
воины-земледельцы расставляли недремлющую стражу. Сверх того установили,
чтобы по звону колокольному сбираться им немедленно верхами и пешком, где
услышат первый звон. На повестку сбегалось множество осторожных
воинов-земледельцев: иные были вооружены ружьями, другие копьями, топорами,
вилами и косами. Сколько побуждений оживляли воинов-поселян! В глазах их
горели родные их пепелища, пылали верхи храмов божиих; в лесах далеко от
них укрывались их жены, их младенцы, их старики, не могущие поднять ни
оружия, ни рук!

Вооруженные поселяне неоднократно прогоняли неприятельские отряды,
приходившие от Звенигорода и со стороны от Рузы; часто отражали их от
самого Воскресенска, неоднократно бывали в сражениях одни и с казаками;
поражали, брали в полон и доставляли пленных казацким караулам. В
Звенигородской округе убито, ранено и взято в плен неприятелей вооруженными
обывателями более двух тысяч. Таким образом воинами-поселянами защищен
город Воскресенск, спасен монастырь, Новым Иерусалимом называемый, и
охранена некоторая часть селений.

В делах воинов-поселян особенно отличились голова экономической
Вельяминовской волости Иван Андреев и села Лучинского графа Голохвастова
сотенной Павел Иванов. Голова Вельяминовской волости снаряжал, поощрял
поселян, сам выезжал на сражение, часто бился с врагами, много
способствовал благоразумными советами и распоряжениями и когда поселяне его
благодарили, он говорил: "Благодарение бога! Он нас вразумляет". Сотенный
Павел Иванов привел с собою всех своих сынов; снаряжал людей, бывал в
сражениях, был ранен и сам перевязывал одного раненого сына.

Кроме двух упомянутых воинов-поселян, и другие немало способствовали к
защите Воскресенска, монастыря и некоторых селений. Звенигородский мещанин
Николай Овчинников, живший в Воскресенске, выезжал неоднократно на битву,
мужественно сражался и ранен в руку. Воскресенский купец Пентюхов,
звенигородский мещанин Иван Горяинов, дворовый человек князя Голицына
Алексей Абросимов, гр. Колошина служители Алексей Дмитриев, Прохор
Игнатьев; помещика Ярославова Федор Сергеев, вотчинный староста графа
Остермана села Ильинского Егор Яковлев, гр. Ардалионова сельца Ивашкова
Устин Иванов, и того ж сельца крестьянин Егор Алексеев. Все мужественные
защитники Воскресенска и сами храбро бились и других одушевляли.