ДЕЛА ВОИНОВ-ПОСЕЛЯН ПО ВЕРЕЙСКОЙ ОКРУГЕ

В исходе августа и в начале сентября неприятельские отряды, томимые
голодом, непрестанно нападали на Вышегородскую волость графини Головкиной.
Расторопные старосты Никита Федоров и Гаврила Миронов с сельскою своею
дружиною отважно и неустрашимо отражали нападения.

Бегущие отряды неприятельские покушались перейти Протву реку, на которой
была мукомольная мельница о пяти поставах. В руки их мог бы достаться
запасной каменный амбар, в котором хранилось более пятисот четвертей ржи.

Два писаря Вышегородской волости Алексей Кирпишников и Николай Усков
немедленно бросились в селение. "Друзья!-воскликнули они,-в последний раз
докажем нашу верность, враги бегут из Москвы; вооружимся! Бог нам помогал,
бог нам поможет". Мгновенно собралось до пятисот воинов-поселян, и полетели
против отряда неприятельского, состоявшего из трехсот человек. Между тем,
когда мужественные крестьяне отражали отряд неприятельский, бывший в то
время на мельнице работник Можайской округи, экономической Ретайрской
волости, Ильинской слободы крестьянин Петр Петров Комоланов и товарищ его
из деревни Лобованой графини же Головкиной Емельян Минаев, дав друг другу
крепкое слово или умереть или отбить врагов; под частыми ружейными
выстрелами разрушали валы плотины и спускали воду, разбрасывая оплоты,
которыми удерживалась она в пруду. Спустя воду, остановили они
неприятельский отряд, спасли дом, хлебный запасной амбар, дворы и имущество
набережной слободки, состоящей из сорока восьми домов, церковное жилье,
наконец, отстояли вотчинную церковь Успения божией матери. Мужеством
воинов-поселян при том же случае спасены села Доброво и Понизовье.
Служители алтарей господних, благословенные святейшим Синодом на оборону
Отечества, также ревностно участвовали в защите селений и храмов божиих.
Иоанн Скабеев, верейский соборный священник села Дубровы, прилежащего к
селу Вышегороду, с рвением пастырским возбуждал крестьян непоколебимо
стоять за веру и родную землю! Успенской церкви пономарь Василий Семенов,
находясь тогда в селе Дуброве и животворясь примером усердного пастыря,
участвовал в его общеполезных подвигах и неоднократно с оружием в руках
встречал и гнал неприятеля.





                        ПОДВИГ ГРАЖДАН ГОРОДА ВЕРЕИ

Воины-поселяне действовали в округе Верейской, а мещане верейские
действовали при освобождении первого из русских городов, занятых 1812 года
неприятелем, то есть Вереи. Этот лавр стяжал генерал Дорохов. На трудный,
убийственный приступ вели его четверо верейских мещан. Не щадя жизни
открытою грудью бросались они на валы крепостные и на груди их блеснули
военные знаки Георгия-победоносца.

Храня в незабвенной памяти -подвиг граждан верейских, Дорохов, уклонясь за
болезнию с поприща военного, писал к жителям Вереи: "Если вы слышали о
генерале Дорохове, который освободил ваш город от врагов Отечества нашего,
то в воздание дайте мне три аршина земли для вечного моего успокоения при
той же церкви, где вместе с храбрыми вашими гражданами я взял приступом
укрепление неприятельское. Дети мои будут вас благодарить, а я и в могиле
награжден буду любовью вашею".





                 ДЕЙСТВИЕ ПРИРОДЫ. ПЕРВОЕ ОКТЯБРЯ 1812 ГОДА

Упомянул я, что никакие сношения, существовавшие до нашествия, не могли
известить меня о семействе моем, но тут природа взяла свои права. А как,
увидим.

Наступил день первого октября. Наступил день, в который угодно было
провидению назначить первые движения Наполеону к выходу из Москвы, а мне,
горестному страннику, назначить первую встречу с семейством. Расскажу
сперва о последнем обстоятельстве. Первого октября с мыслями туманными в
десять часов утра вошел я в спальню Ивана Петровича Архарова.

Радушный мой гостеприимец лежал еще в постели, а подле него сидел
незнакомый мне человек в мундире морской службы. Завязался общий разговор.
Незнакомец пристально всматривается в меня и прислушивается к моему голосу.
Порывисто встает он и говорит: "Позвольте спросить, как вас зовут?" Я
откликнулся вполне, а незнакомец продолжал: "Извините, что не зная вас, я
отнесся к вам. Голос ваш сходен с голосом вашего братца Ивана Николаевича,
который теперь с князем Лобановым в городе Горбатове, где и семейство
ваше". Вестником по сходству голоса был мичман Сущов.

Перекрестясь в восторге душевном, я поспешил за подорожною и полетел в
Горбатов. Быстро мчалась моя тройка, еще быстрее сердце стремилось к милым.
Сердце и мысли мои были у колыбели дочери и с матерью ее. Молнией примчался
я в Горбатов в шестом часу вечера, то есть в тот самый час, когда за месяц
перед тем выехал от неприятеля из Москвы. Был еще только четвертый год
нашего супружества. Мы пошли к алтарю брачному не по расчетам .и не по
уставам светским, нас вели к нему сердце и любовь. Что же чувствовала
подруга моя в продолжении целого месяца, слыша, что я был и при армии и в
тех местах, куда ожидали неприятеля? Тут говорят одни слезы, а что они
говорили, того не выскажет перо. Вот повесть о разлуке нашей. В то самое
время, когда в Коломне пошли мы перевязывать рану брату нашему Григорию
Николаевичу, ехавший с нами полковник Кочубей отыскал роту двоюродного
брата нашего Владимира Андреевича Глинки и известил обо мне мое семейство.
Немедленно разосланы были гонцы отыскивать меня и братьев моих. Тщетны были
все их поиски. Между тем весть о приближении неприятеля в Коломну час от
часу усиливалась. Родственник мой, получив приказ следовать с
артиллерийскою своею ротою в Орел, присоветовал семейству моему ехать по