По-видимому, широко распространено мнение, что так называемая теория
«совершенной конкуренции» дает подходящую модель для оценки эффективности
конкуренции в реальной жизни и что в той мере, в какой реальная конкуренция
отклоняется от этой модели, она является нежелательной и даже вредной.
Мне подобная установка представляется мало оправданной. Я попытаюсь показать,
что то, о чем идет речь в теории совершенной конкуренции, вообще имеет мало
прав называться «конкуренцией» и что выводы из этой теории не могут принести
почти никакой пользы в качестве руководства для политики. Причина, как мне
кажется, кроется в том, что эта теория везде предполагает уже существующим то
положение вещей, на создание которого (или приближение к нему), согласно
давнему, но более верному подходу, устремлен процесс конкуренции. И если бы
допускаемое теорией совершенной конкуренции положение вещей существовало
всегда, оно не только не оставило бы места всем видам деятельности,
описываемым глаголом «конкурировать», но и сделало бы их, в сущности,
невозможными.
Если бы дело касалось только употребления слова «конкуренция», это не имело бы
серьезного значения. Но все выглядит так, как будто почти все экономисты из-за
подобного специфического словоупотребления внушили самим себе и другим ложное
представление, будто, рассматривая «конкуренцию», они что-то говорят о природе
и значении процесса, с помощью которого возникает положение вещей,
существование которого ими просто предполагается. Фактически же эта движущая
сила экономической жизни почти не обсуждается.
Я не хочу сколько-нибудь подробно рассматривать здесь те причины, которые
завели теорию конкуренции в столь курьезное положение. Как я говорил в других
главах [cм. вторую и четвертую главы], тавтологический метод, подходящий и
незаменимый для анализа индивидуальных действий, в данном случае был,
по-видимому, незаконно распространен на проблемы, где нам приходится иметь
дело с некоторым социальным процессом, когда решения множества индивидов
влияют друг на друга и неизбежно следуют друг за другом во времени.
Экономический расчет (Чистая Логика Выбора), имеющий дело с проблемами первого
рода, состоит из аппарата по классификации возможных человеческих установок
(attitudes) и дает нам технику описания взаимосвязей различных частей одного
плана. Его выводы подразумеваются его допущениями: желания и знание фактов,
одновременное присутствие которых предполагается в каком-то одном уме,
предопределяют единственность решения. Отношения, рассматриваемые в анализе
такого типа, есть логические отношения, касающиеся только выводов, которые для
разума планирующего индивида вытекают из заданных предпосылок.
Однако, сталкиваясь с ситуацией, когда множество лиц пытаются разрабатывать
свои разрозненные планы, мы не можем долее предполагать, что данные одинаковы
для всех этих планирующих умов. Проблема начинает касаться того, как «данные»
различных индивидов, на основе которых они строят свои планы,
приспосабливаются к объективным фактам из их окружения (включающего и действия
других людей). И хотя при решении проблем этого типа мы все еще должны
применять выработанную нами технику для быстрого выведения следствий из
заданного набора данных, нам предстоит теперь иметь дело не просто с
несколькими отдельными наборами данных различных лиц, но также -- а это куда
важнее -- с процессом, обязательно включающим непрерывные изменения в данных у
разных индивидов. Как я уже говорил ранее, причинный фактор входит сюда только
тогда, когда речь заходит об обретении нового знания различными индивидами и
об изменениях в имеющихся у них данных вследствие контактов между ними.
Связь всего этого с интересующей меня здесь проблемой станет очевидна, если
вспомнить, что современная теория конкуренции имеет дело почти исключительно с
состоянием, именуемым «конкурентным равновесием», когда предполагается, что
данные разных индивидов полностью взаимосогласованы друг с другом, тогда как
проблема, требующая объяснения, касается природы процесса, порождающего такое
взаимосогласование данных. Иными словами, модель конкурентного равновесия даже
не пытается говорить, что если мы обнаруживаем такие-то и такие-то условия, то
из них будут вытекать такие-то и такие-то следствия, но ограничивается
определением условий, в которых ее выводы уже неявно содержатся и которые
предположительно могут существовать, но о которых она ничего не сообщает, как
они вообще могли бы возникнуть. Или, предвосхищая в одной фразе наш главный
вывод, конкуренция по своей природе есть динамический процесс, неотъемлемые
особенности которого отбрасываются допущениями, лежащими в основании
статического анализа.
2
То, что современная теория конкурентного равновесия допускает существование
такого состояния, тогда как действительное объяснение должно показывать, как
оно возникает в результате процесса конкуренции, лучше всего видно из
знакомого списка условий, приводимого в любом современном учебнике. Большая
часть этих условий, между прочим, не только лежит в основании анализа
«совершенной» конкуренции, но и равно допускается при обсуждении разнообразных
«несовершенных» или «монополистических» рынков, где на всем протяжении анализа
предполагаются определенные нереалистические «совершенства» [в особенности
предположения, что единая цена всегда должна быть правилом на всем рынке
данного товара и что продавцам известна форма кривой спроса]. Однако для нашей
непосредственной задачи теория совершенной конкуренции будет представлять
наиболее поучительный случай.
Хотя разные авторы могут по-разному формулировать список важнейших условий
совершенной конкуренции, приводимый мною перечень, вероятно, более чем
достаточен для нашей задачи, поскольку, как мы убедимся, эти условия в
действительности не существуют независимо друг от друга. Согласно общепринятой
точке зрения, совершенная конкуренция предполагает:
  1.  Однородность товаров, которые предлагаются и на которые предъявляется
спрос большим числом достаточно мелких продавцов и покупателей, однако никто
из них не рассчитывает оказать своими действиями заметного влияния на цену.
  2.  Свободное вступление на рынок и отсутствие других ограничений на
движение цен и ресурсов.
  3.  Полное знание значимых (relevant) факторов всеми участниками рынка.
На данной стадии мы не будем спрашивать, для чего именно требуются эти условия
или что подразумевается, когда они принимаются как данные. Однако нам надо еще
поинтересоваться их значением, обратившись для этого к третьему условию,
являющемуся критическим и в то же время туманным. Обладание совершенным
знанием обо всем, что влияет на рынок, всеми его участниками явно не может
быть нормой. Я не буду вдаваться здесь в известный парадокс о парализующем
воздействии, которое оказало бы на всю деятельность вообще совершенное знание
и предвидение [см.: O.Morgenstern, «Vollkommene Voraussicht und
wirtschaftliches Gleichgewicht», Zeitschrift fьr Nationalцkonomie, Vol. VI
(1935)]. Очевидно, что ничего не решается, когда мы допускаем, что все знают
всё, и что реальная проблема состоит в том, как можно достичь состояния, при
котором будет использоваться максимально возможный объем имеющихся данных.