Reflections on Syndicalism», Journal of Political Economy, LII (March, 1944),
1--25; перепечатано в его Economic Policy for a Free Society (Chicago:
University of Chicago Press, 1948), pp. 121--58].
В последнее время она стала, конечно, еще острее благодаря тому, что многие
правительства приняли на себя ответственность за так называемую «полную
занятость», со всеми вытекающими отсюда последствиями. Теперь я не вижу, как
мы можем, дойдя до этих проблем, отделять их далее от более общих вопросов
денежной политики, которые я, пока это было возможно, предлагал рассматривать
самостоятельно. Так же обстоит дело с еще одним кругом важных проблем, которые
я могу сейчас лишь кратко упомянуть, -- международной торговли, тарифов,
валютного контроля и т.п. Хотя наша долговременная позиция во всех этих
вопросах не должна вызывать сомнений, но в ближайшей перспективе здесь,
безусловно, возникают реальные трудности. Однако нам, вероятно, лучше оставить
их в стороне, как относящиеся к сфере скорее текущей политики, нежели
долговременных принципов. Так же, боюсь, придется поступить с еще одной
упоминавшейся мною проблемой -- об отношениях между свободными и плановыми
экономиками.
6
Если я хочу ограничиться перечислением основных проблем, мне следует
поторопиться с заключением и лишь мельком коснуться еще одной широкой области
-- налогообложения. Конечно, сама по себе она необъятна. Я хочу выделить здесь
только два пункта. Первый -- это действие прогрессивного налогообложения на
том его уровне, которого оно сейчас достигло и который служит чисто
эгалитаристским целям. Два последствия этого представляются мне чрезвычайно
серьезными: с одной стороны, такая система налогообложения способствует
социальной неподвижности, делая практически невозможным для преуспевающего
человека подняться вверх, накопив богатство, а с другой, она почти уничтожила
наиболее важный элемент всякого свободного общества -- независимого человека с
собственными средствами, фигуру, чью незаменимую роль в поддержании свободного
мнения и общей атмосферы независимости от государственного контроля мы
начинаем осознавать, только когда он исчезает со сцены. Аналогичные
критические замечания можно высказать и по второму пункту -- о современной
системе налогообложения наследства и, в частности, налогах при наследовании
недвижимости в том их виде, в каком они действуют в Великобритании. Однако,
упоминая об этом, я сразу должен добавить, что налоги на наследство можно было
бы, конечно, сделать инструментом достижения большей социальной мобильности и
более широкого рассредоточения собственности, что, соответственно, можно было
бы считать важными орудиями истинно либеральной политики, которую не следует
осуждать за возникшие здесь злоупотребления.
Есть множество других важных проблем, которые я даже не упомянул. Но я
надеюсь, что сказанного мною достаточно для обозначения той области, которую я
имел в виду, предлагая на обсуждение настоящую тему. Эта область слишком
широка, чтобы охватить ее полностью и во всех деталях, даже если бы в нашем
распоряжении было намного больше времени. Но, как я уже говорил, надеюсь, что
наша дискуссия будет только началом и что не имеет большого значения, с чего
именно мы начнем.


Глава VII. Экономический расчет при социализме (I): характер и история
проблемы

Перепечатано из Collectivist Economic Planning, ed. F.A.Hayek (London: George
Routledge & Sons, Ltd., 1935).







1
Есть все основания полагать, что мы наконец входим в эру аргументированного
обсуждения того, что долгое время некритически считалось реорганизацией
общества на рациональной основе. Более полувека шло непрерывное
распространение веры в сознательное регулирование всех общественных дел,
которое непременно окажется более успешным, чем кажущееся случайным
взаимодействие независимых индивидов. В итоге сегодня вряд ли где-либо в мире
есть политическая группа, не выступающая, в стремлении к той или иной цели, за
централизованное руководство большинством видов человеческой деятельности.
Казалось, что так легко улучшить институты свободного общества, которые все
больше и больше начинали считать результатом простой случайности, продуктом
своеобразного исторического развития, которое вполне могло бы принять иное
направление. Внести порядок в этот хаос, приложить разум к организации
общества и сформировать его сознательно, во всех деталях, в соответствии с
человеческими желаниями и общими идеями справедливости -- это представлялось
единственной линией действий, достойной разумного существа.
Однако в наши дни уже ясно — и это, по-видимому, признали бы все стороны, --
что в течение основного периода, когда шло нарастание этой веры, некоторые из
наиболее серьезных проблем предполагавшейся реорганизации не были даже
осознаны, не говоря уже об успешном их разрешении. Многие годы обсуждение
социализма -- а на протяжении большей их части движение в пользу сознательного
руководства обществом вырастало исключительно из социализма в собственном
смысле слова -- было почти полностью сосредоточено на этических и
психологических аспектах. С одной стороны, существовал общий вопрос, требуют
ли соображения справедливости реорганизации общества по социалистическим
схемам и какие принципы распределения дохода следует рассматривать как
справедливые. С другой стороны, оставался вопрос, можно ли быть уверенными,
что люди вообще обладают теми моральными и психологическими качествами,
которые смутно представлялись необходимыми для работы социалистической
системы. Однако, хотя этот последний вопрос вызывает некоторые реальные
трудности, он фактически не затрагивает самой сути проблемы. Если о чем и
спрашивали, то только о том, будут ли власти нового государства в состоянии
заставить людей должным образом осуществлять их планы. Под сомнение ставилась
лишь практическая вероятность выполнения планов, но не сама возможность
достижения планированием желательных целей даже в том идеальном случае, когда
такого рода трудности отсутствовали бы. Представлялось, таким образом, что
проблема касается только психологии или обучения, где «только» означает, что
после начальных трудностей эти препятствия, конечно же, будут преодолены.
Если бы все обстояло так, тогда экономистам нечего было бы сказать об
осуществимости подобных предложений, да и в самом деле трудно себе представить