также приобретенных навыков ее работников), а не в том, как ей следовало бы
поступать, если бы ей предоставили неограниченное время на приспособление к
постоянным условиям. К проблеме наилучшего использования долговечных, но
истощаемых ресурсов долгосрочная цена равновесия, которой призвана заниматься
теория «совершенной» конкуренции, не имеет никакого отношения. Поглощенность
этой моделью ведет к политическим выводам, которые в высшей степени ошибочны и
даже опасны. Идея, что при «совершенной» конкуренции цены должны быть равны
долговременным издержкам, часто приводит к одобрению таких антисоциальных
поползновений, как требование «упорядоченной конкуренции», обеспечивающей
справедливую прибыль на капитал, и уничтожения избыточных производственных
мощностей. Энтузиазм по поводу совершенной конкуренции в теории на удивление
часто совмещается с поддержкой монополии на практике.
Это, однако, лишь один из многих вопросов, где пренебрежение фактором времени
бесконечно отдаляет теоретическую картину совершенной конкуренции от всего,
что важно для понимания процесса конкуренции. Если мы представляем его себе,
как и подобает, в виде последовательности событий, то становится еще более
очевидно, что в реальной жизни в любой момент времени будет, как правило,
только один производитель, изготавливающий определенное изделие с самыми
низкими издержками и фактически продающий его по цене ниже издержек своего
ближайшего конкурента, но которого при попытке увеличить свою долю рынка
зачастую догонит кто-нибудь еще, кому в свою очередь помешает захватить весь
рынок кто-то другой, и так далее. Ясно, что такой рынок никогда не будет в
состоянии совершенной конкуренции, хотя конкуренция на нем может быть не
только предельно интенсивной, но и служить важнейшим условием, благодаря
которому изделие во всякое время будет поставляться потребителю настолько
дешево, насколько этого можно достичь каким бы то ни было из известных нам
методов.
Когда мы сравниваем «несовершенный» рынок, как этот, с относительно
«совершенным» рынком, как, скажем, рынок зерна, нам легче выявить
разграничение, лежащее в основе всех наших рассуждений, -- разграничение между
основополагающими объективными фактами ситуации, которую нельзя изменить с
помощью человеческой деятельности, и характером конкурентной деятельности,
посредством которой люди приспосабливаются к ситуации. Там, где, как во втором
случае, мы имеем высокоорганизованный рынок выпускаемого многими
производителями полностью стандартизованного товара, есть мало нужды или
простора для конкурентной деятельности, поскольку положение таково, что
условия, порождаемые такой деятельностью, наличествуют уже с самого начала.
Лучшие способы изготовления товара, его особенности и способы его употребления
большую часть времени известны почти в равной степени всем участникам такого
рынка. Информация о каком-либо серьезном изменении распространяется так быстро
и приспособление к нему осуществляется так скоро, что мы обычно просто не
обращаем внимания на то, что происходит в этот короткий переходный период, и
ограничиваемся сопоставлением двух положений почти-равновесия, существующих до
и после него. Однако именно во время этих коротких и игнорируемых интервалов
действуют и становятся видимыми силы конкуренции, и нам надо изучать события
именно в этом промежутке, если мы хотим «объяснить» следующее за ним
равновесие.
Только на рынке, где адаптация происходит медленно по сравнению со скоростью
изменений, процесс конкуренции идет непрерывно. И хотя причина медленной
адаптации может заключаться в слабости конкуренции, то есть в том, что
существуют специфические препятствия к вступлению на рынок или другие факторы
типа естественных монополий, медленная адаптация никоим образом не
подразумевает непременно слабой конкуренции. Когда разнообразие близких
заменителей велико и быстро меняется, так что требуется много времени на
выяснение относительных достоинств имеющихся вариантов, или когда потребность
в целом классе товаров или услуг возникает лишь с перерывами, через
нерегулярные промежутки времени, адаптация должна быть медленной, даже если
конкуренция сильна и активна.
Путаница между объективными условиями ситуации и характером человеческой
реакции на нее, похоже, скрывает от нас то существенное обстоятельство, что
конкуренция тем важнее, чем сложнее или «несовершеннее» объективные условия, в
которых ей приходится действовать. Действительно, отнюдь не считая конкуренцию
полезной только тогда, когда она «совершенна», я склонен утверждать, что она
нигде так не необходима, как в тех сферах, где характер товаров или услуг в
принципе не дает возможности создать совершенный рынок в теоретическом смысле.
Неизбежные реальные несовершенства конкуренции являются аргументом против
конкуренции не более, чем сложности в достижении идеального решения любой
другой задачи -- аргументом против попыток вообще ее решать или плохое
здоровье -- аргументом против здоровья.
В ситуации, при которой никогда нельзя иметь множество людей, предлагающих тот
же самый однородный товар или услугу из-за вечно меняющегося характера наших
потребностей и наших знаний или из-за бесконечного разнообразия человеческих
навыков и способностей, условием идеального состояния не может считаться
идентичность больших масс таких товаров и услуг. Экономическая проблема -- это
проблема наилучшего использования имеющихся у нас ресурсов, а не проблема
того, как нам следовало бы поступать, если бы ситуация отличалась от той, что
есть на самом деле. Нет смысла говорить об использовании ресурсов, «как будто»
совершенный рынок существует -- если это означает, что ресурсы должны были бы
быть иными, чем они есть, -- или обсуждать, что сделал бы кто-нибудь, обладай
он совершенным знанием, если наша задача -- обеспечить наилучшее использование
знаний, которыми обладают реально существующие люди.
5
Аргумент в пользу конкуренции не опирается на условия, которые существовали
бы, будь она совершенной. Хотя там, где объективные обстоятельства позволили
бы конкуренции достичь совершенства, это тоже обеспечило бы наиболее
эффективное использование ресурсов и хотя, следовательно, есть все основания
для устранения созданных человеком препятствий на пути конкуренции, это не
означает, что она не приводит к столь же эффективному использованию ресурсов,
которого можно достичь любым из известных нам способов, и там, где в силу
характера самой ситуации она вынуждена оставаться несовершенной. Даже там, где
свободное вступление на рынок обеспечит лишь то, что в каждый момент времени
все товары и услуги, на которые, имейся они в наличии, будет существовать
эффективный спрос, станут реально производиться при наименьших из всех
возможных в данной исторической ситуации текущих затратах ресурсов [«текущие»
издержки в данном случае не включают в себя фактические затраты, совершенные в
прошлом, но, разумеется, к ним относятся «издержки пользователя»], пусть даже
цена, которую потребитель будет вынужден платить за них, окажется значительно
выше издержек, лишь чуть-чуть уступая стоимости следующего наилучшего варианта
удовлетворения его потребности, то и это, настаиваю я, намного больше, чем мы
можем ждать от любой другой известной нам системы. Решающий момент опять-таки