какую бы то ни было научную дискуссию об их достоинствах. Это было бы
проблемой этики или скорее индивидуальных ценностных суждений, где разные люди
могли бы спорить или соглашаться, но где невозможно было бы применять
рациональные аргументы. Некоторые вопросы оставались бы для решения психологу,
если у него действительно есть какой-то способ сказать, что будут представлять
собой люди в абсолютно других обстоятельствах. Кроме этого ни один ученый, тем
паче экономист, не мог бы что-либо сказать о проблемах социализма. Многие
люди, веря в то, что знание экономиста применимо только к проблемам
капиталистического общества (то есть к проблемам, вырастающим из своеобразных
человеческих институтов, которые отсутствовали бы в мире, организованном на
иных принципах), до сих пор считают, что это именно так.
2
Не всегда очевидно, основано ли столь широко распространенное мнение на
твердом убеждении, что в социалистическом мире не было бы никаких
экономических проблем, или же оно просто показывает, что придерживающиеся его
люди не знают, что такое экономические проблемы. Вероятно, чаще всего
справедливо последнее. И это вовсе не удивительно. Крупные экономические
проблемы, которые видит экономист и которые, утверждает он, придется решать и
в коллективистском обществе, это не те проблемы, какие в настоящее время
сознательно решаются каждым, то есть не экономические проблемы домашнего
хозяйства. В чисто конкурентном обществе каждого волнуют только его
собственные экономические проблемы. Вследствие этого нет причин, почему
экономические проблемы в понимании экономиста должны быть известны другим.
Однако общество точно так же, как и индивид, должно распределять имеющиеся
ресурсы между различными вариантами их употребления, что и составляет
экономическую проблему; и хотя ответ на нее никем сознательно не дается,
конкурентный механизм обеспечивает все же какой-то способ ее решения.
Несомненно, если выразить это в столь общем виде, то все с готовностью
согласились бы, что такая проблема существует. Но лишь немногие осознают, что
она коренным образом отличается не только по трудности, но и по характеру от
проблем инженерного типа. Растущая озабоченность современного мира
техническими проблемами не позволяет увидеть абсолютно иной характер
экономической проблемы и, вероятно, является основной причиной того, что ее
природа понимается все меньше. В то же время обыденное словоупотребление,
используемое при обсуждении проблем как одного, так и другого типа чрезвычайно
усилило путаницу. Знакомая всем фраза о «стремлении достигать наилучших
результатов при данных средствах» приложима к обеим проблемам. Металлург,
ищущий метод получения максимального выхода металла из данного количества
руды; военный инженер, пытающийся в кратчайший срок возвести мост с данным
количеством людей; оптик, дерзающий создать телескоп, который позволит
астрономам добраться до еще более отдаленных звезд, — все они заняты
исключительно техническими проблемами. Общий характер этих проблем
предопределен тем, что в каждом случае имеется единственная задача, абсолютная
заданность целей, на которые должны быть употреблены доступные средства. Если
такие средства представляют собой фиксированное количество денег, которые
должны быть истрачены на производственные факторы при данных ценах, это также
не меняет фундаментального характера проблемы. С этой точки зрения заводского
инженера, выбирающего лучший способ производства данного товара на основе
данных цен, интересуют только технические проблемы, хотя он может сказать, что
старается найти самый экономичный способ. Однако единственный элемент, который
делает его решение экономическим по последствиям, это не какая-то часть его
расчетов, а тот факт, что он использует как основу для своих расчетов цены,
как они устанавливаются рынком.
Проблемы, с которыми пришлось бы столкнуться руководителю всей экономической
деятельности общества, только в том случае были бы похожи на те, что решает
инженер, если бы иерархия различных потребностей общества по их важности была
установлена таким однозначным и абсолютным образом, что всегда обеспечивала бы
средства для самой первой из них, невзирая на затраты. Если бы он мог решить
сначала, как лучше всего удовлетворить наиболее важную потребность -- скажем,
произвести необходимое количество продовольствия, -- как если бы эта
потребность была единственной, и думать о снабжении одеждой только в том
случае, если и когда для этого оставались бы средства после полного
удовлетворения нужд в продовольствии, тогда никакой экономической проблемы не
возникало бы: ведь в этом случае осталось бы только то, что не могло
использоваться для первой цели -- то ли потому, что это нельзя было превратить
в продовольствие, то ли потому, что оно было уже больше не нужно. Критерий был
бы прост: произведено ли максимально возможное количество продовольствия и не
могло ли применение иных методов дать его больше. Однако задача потеряет свой
чисто технический характер и станет по природе совершенно иной, если условием
будет поставлено, чтобы по возможности больше ресурсов было оставлено для
других целей. Тогда возникает вопрос, что это такое -- большее количество
ресурсов. Если один инженер предлагает метод, оставляющий для иных целей много
земли, но совсем мало рабочей силы, тогда как другой инженер — метод,
оставляющий много рабочей силы и мало земли, то как можно решить при
отсутствии какого-либо эталона для оценки, что считать большим количеством?
При наличии только одного фактора производства это можно было бы однозначно
определить чисто технически, потому что тогда главная проблема по всем
направлениям производства вновь свелась бы к получению максимального объема
продукции от данного количества одинаковых ресурсов. Оставшаяся экономическая
проблема -- сколько производить по каждому направлению -- была бы в этом
случае крайне простой и малозначащей. Такая возможность, однако, исчезает, как
только появляются два или более факторов.
Экономическая проблема, следовательно, возникает, как только различные цели
начинают конкурировать за имеющиеся ресурсы. Признаком ее присутствия является
то, что издержки приходится принимать в расчет. Издержки в данном случае, как
и всегда, означают просто выгоды, которые были бы извлечены при использовании
данных ресурсов в иных целях. Не имеет большого значения, будет ли это просто
использование части рабочего дня для восстановления сил или использование
материальных ресурсов для производства какой-то другой продукции. Ясно, что
такие решения должны будут приниматься в экономической системе любого
мыслимого рода, где бы ни приходилось человеку выбирать между альтернативными
употреблениями ресурсов. Однако выбор между возможными альтернативами их
использования нельзя осуществлять таким безусловным образом, как в приведенном
выше примере. Даже если руководитель экономической системы был бы совершенно
уверен, что пища для одного человека всегда важнее, чем одежда для другого,
это никоим образом не означает, что оно также более важно, чем одежда для двух
или десяти других людей. Если мы посмотрим на менее элементарные нужды,
становится ясно, насколько этот вопрос является критическим. Вполне может
быть, что, хотя потребность в лишнем враче сильнее потребности в лишнем
учителе, все же при условиях, когда подготовить лишнего врача стоит в три раза