технологий вызывает изменения в системе общественных  отношений:  появляются
новые отношения собственности, на их базе - новые социальные  классы,  новые
формы политической власти, идеологии и  искусства  и  т.д.  Приложение  этой
схемы к современности  приводит  Бюля,  Крокера  и  Вэйнстейна  к  тезису  о
переходе  к   новой   фазе   капитализма,   когда   классические   структуры
индустриального  общества  устраняются  по   мере   внедрения   компьютерных
технологий.
   По мысли автора теории  "виртуального  общества"  А.  Бюля,  с  развитием
технологий  виртуальной  реальности  компьютеры  из   вычислительных   машин
превратились в универсальные машины по производству  "зеркальных"  миров.  В
каждой  подсистеме  общества  образуются  "параллельные"  миры,  в   которых
функционируют  виртуальные  аналоги  реальных   механизмов   воспроизводства
общества: экономические интеракции и политические  акции  в  сети  Internet,
общение с персонажами компьютерных игр и тому подобное. Процесс замещения  с
помощью компьютеров  реального  пространства  -  как  места  воспроизводства
общества - пространством виртуальным Бюль называет виртуализацией.
   Если А.  Бюль  разрабатывает  структурно-аналитический  аспект  марксовой
схемы, констатируя как факт, что гиперпространство  "параллельных"  миров  -
это новая  сфера  экспансии  капитализма,  то  авторы  теории  "виртуального
класса" А. Крокер и М. Вэйнстейн делают акцент  на  критике  -  разоблачении
киберкапитализма  как  системы,  порождающей   новый   тип   неравенства   и
эксплуатации. Владельцы компаний,  производящих  программное  обеспечение  и
предоставляющих  доступ  в  Internet,  рассматриваются   как   ядро   нового
господствующего класса, движимого  волей  к  виртуальности  и  превращающего
виртуальную реальность в капитал. Виртуализацией Крокер и Вэйнстейн называют
новый тип отчуждения: отчуждение человека от собственной  плоти  в  процессе
пользования компьютерами и превращение ее в потоки  электронной  информации,
подпитывающие виртуальный капитал. Канадские авторы  очевидно  перефразируют
метафору Маркса, именовавшего капитал вампиром, питающимся живым  трудом(2).
Вообще  говоря,  модель  Крокера  и  Вэйнстей-------------(1)  Buhl  A.  Die
virtuelle  Gesellschaft.  ukonomie,  Politik  und  Kultur  im  Zeichen   des
Cyberspace. Opladen, 1997; Becker В., Paetau М. (Hrsg.). Virtualisierung des
Sozialen.   Die   Informationsgesellschaft   zwischen   Fragmentierung   und
Globalisierung. Frankfurt a. M" 1997; Kroker A., Weinstein  М.  Data  trash.
The theory of the virtual class. Montreal, 1994; Иванов Д. В.  Виртуализация
общества // Социология и социальная антропология. СПб., 1997.
   (2) "Капитал - это мертвый труд, который, как вампир, оживает лишь тогда,
когда всасывает живой труд и живет тем полнее, чем больше  живого  труда  он
поглощает" (Маркс К., Ф. Энгельс. Сочинения, 2-е изд. Т. 23. С. 244).
   [16]
   на -  это  скорее  результат  постмодернистской  стилизации  марксистской
риторики, нежели итог собственно социологического анализа.
   Модель "виртуализации социального" М.  Паэтау  базируется  на  теории  Н.
Лумана, в которой общество определяется  как  система  коммуникаций.  Паэтау
интерпретирует возникновение гиперпространства сети Internet  как  результат
"использования" обществом новых форм коммуникации для самовоспроизводства  -
аутопойесиса (по  терминологии  Лумана).  Наряду  с  традиционными  формами,
"реальными" интеракцией и организацией, коммуникация посредством  компьютера
вносит вклад в производство социальности. Изменение общества рассматривается
как структурная дифференциация системы  вследствие  появления  в  ней  новых
элементов - виртуальных  аналогов  реальных  коммуникаций.  Представление  о
перманентной структурной дифференциации играет в системной теории  столь  же
фундаментальную роль, что и тезис о перманентном росте производительных  сил
в   историческом    материализме.    Поэтому    виртуализация    социального
рассматривается как очередной системный эффект.
   Подходы  германских  и  канадских   теоретиков   до   некоторой   степени
эвристичны. Они позволяют  концептуализировать  многочисленные  эмпирические
тенденции, увязать их в целостной  и  вместе  с  тем  простой  теоретической
модели трансформации общества. Но эта простота  модели  достигается  не  как
результат обобщения  характерных  черт  исследуемых  тенденций,  скорее  она
заимствуется у классиков  как  готовая  универсальная  схема.  Некритическое
использование моделей, созданных применительно к иным социально-историческим
условиям затушевывает специфичность наблюдаемых тенденций, то  принципиально
новое,  чем  они   собственно   и   интересны.   В   результате   стремление
исследователей  показать   трансформацию   общества   оборачивается   полной
противоположностью: они по сути стараются показать, что новые процессы - это
лишь вариации  тех,  что  уже  описаны  классиками.  В  сдвиге  от  реальной
социальной организации к виртуальной усматривается и  подчеркивается  только
то, что в нем похоже на прошлое: на переход от феодализма к капитализму  (от
доиндустриального  к  индустриальному  обществу)   или   на   функциональную
дифференциацию  экономической,  политической,  правовой  и   других   систем
общества.
   Заимствуя объяснительные схемы у  К.  Маркса  или  Н.  Лумана,  теоретики
невольно оказываются последователями того технологического детерминизма,  за
который  они   критикуют   создателей   теорий   информационного   общества.
Использование детерминистской схемы "новые  производительные  силы  -  новые
общественные  отношения"  или  функционалистской  "новые  элементы  -  новая
структура" a priori сводит исследуемую трансформацию общества к совокупности
социальных эффектов компьютеризации. Виртуализация рассматривается либо  как
технологический процесс, имеющий социальные последствия,  либо  как  процесс
социальный, но опосредованный компьютерами и
   [17]
   без  компьютеров  невозможный.  В  результате  происходит   теоретическая
фетишизация технологии виртуальной реальности,  описание  которых  вытесняет
собственно  социологический  анализ.  Например,  у  А.  Бюля,   чья   работа
теоретически  и  эмпирически  основательнее  других,  виртуализация  -   это
технический  процесс  создания  виртуального  общества   как   "параллельно"
существующего с реальным обществом. В рамках теории "виртуального  общества"
в  реальном  "сегменте"  общества  изменений  нет,  там  вообще  ничего   не
происходит. Но ведь именно там  возникли  те  самые  технологии  виртуальной
реальности,  на  описании  которых  Бюль  строит  свою  теорию  общественных
изменений. Дать ответ на вопрос "откуда взялись  изменения?"  можно  только,
рассматривая виртуализацию как процесс  социальный,  как  процесс  изменения
общества в целом, а не как создание "параллельного" виртуального общества.
   Предлагаемая  здесь   концепция   виртуализации   общества   уже   в   ее
первоначальной формулировке(1) основывалась на критическом подходе, то  есть
на   рефлексии   социально-исторической   обусловленности,   а   значит    и
ограниченности классических моделей трансформации общества, и  на  целостном
описании эмпирически фиксируемых тенденций, которые невозможно свести лишь к
компьютеризации нашей жизни  или  ее  прямым  следствиям.  Объяснение  новых