Оскорбленный соседственными Болгарами, он разбил их войско многочисленное,
взял знамена и прогнал Князя. Возвратясь с конницею на место битвы, где
пехота Владимирская стояла вокруг Греческого образа Богоматери,
привезенного из Вышегорода, Андрей пал пред святою иконою, слезами изъявил
благодарность Небу и, желая сохранить память сей важной победы, уставил
особенный праздник, доныне торжествуемый нашею Церковию. Россияне
завладели на Каме славным Болгарским городом Бряхимовом и несколько других
городов обратили в пепел.
   В сие же лето Новогородцы одержали победу над Шведами, которые, овладев
тогда Финляндиею, хотели завоевать Ладогу и пришли на судах к устью
Волхова. Жители сами выжгли загородные домы свои, ждали Князя и под
начальством храброго Посадника, Нежаты, оборонялись мужественно, так, что
неприятель отступил к реке Вороной, или Салме. В пятый день приспел
Святослав с Новогородским Посадником Захариею, напал на Шведов и взял
множество пленников; из пятидесяти пяти судов их спаслись только
двенадцать.
   В окрестностях Днепра Половцы не переставали злодействовать и грабить:
чтобы унять их, Ростислав призвал многих Князей с дружинами. Казалось, что
он хотел, подобно деду, Мономаху, прославить себя важным предприятием и
надолго смирить варваров; но войско союзное пеклося единственно о
безопасности судоходства по Днепру и, несколько времени стояв у Канева,
разошлося, когда флот купеческий благополучно прибыл из Греции. - Зато
Северский Князь и брат Черниговского при наступлении зимы, отменно
жестокой, с малочисленною дружиною дерзнули углубиться в степи Половецкие;
взяли станы двух Ханов и возвратились с добычею, серебром золотом.
   Ростислав, уже престарелый, всего более заботился тогда о судьбе детей
своих:
   несмотря на слабое здоровье, он поехал в область Новогородскую, чтобы
утвердить Святослава на ее престоле. Угощенный зятем Олегом в Чечерске,
Великий Князь имел удовольствие видеть искреннюю любовь Смолян, которых
Послы встретили его верст за 300 от города. Сын Роман, внуки, Епископ
Мануил, вместе с народом, приветствовали доброго старца: Вельможи, купцы,
по древнему обыкновению, сносили дары Государю. Утомленный путем, он не
мог ехать далее Великих Лук и, призвав туда знатнейших Новогородцев, взял
с них клятву забыть прежние неудовольствия на сына его, никогда не искать
иного Князя, разлучиться с ним одною смертию. Щедро одаренный ими и
Святославом, успокоенный их согласием, Великий Князь возвратился в
Смоленск, где Рогнеда, дочь Мстислава Великого, видя изнеможение брата,
советовала ему остаться, чтоб быть погребенным в церкви, им сооруженной.
"Нет, - сказал Ростислав: - я хочу лежать в Киевской Обители Св. Феодора,
вместе с нашим отцом; а ежели бог исцелит меня, то постригуся в монастыре
Феодосиевом". Он скончался [14 марта 1167 г.] на пути, тихим голосом читая
молитву, смотря на икону Спасителя и проливая слезы Христианского умиления.
   Сей внук Мономахов принадлежал к числу тех редких Государей, которые в
своем блестящем верховном сане находят более тягости, нежели удовольствия.
Он не искал Великого Княжения и, дважды возведенный на престол оного,
искренно желал отказаться от власти. Любя Печерского Игумена, Поликарпа,
Ростислав имел обыкновение всякую субботу и воскресенье Великого Поста
обедать во дворце с сим благочестивым мужем и с двенадцатью братьями
Феодосиевой обители; беседовал о добродетелях Христианских и часто говорил
им о намерении удалиться от суетного мира, чтобы краткую, мимотекущую
жизнь посвятить Небу в безмолвии монастырском, особенно после кончины
Святослава Ольговича; но разумный Игумен всегда ответствовал: "Князь! Небо
требует от тебя иных подвигов; делай правду и блюди землю Русскую". Нет
сомнения, что Государь истинно набожный скорее иного может быть отцем
народа, если одарен свыше умом и твердостию. Ростислав не отличался
великими свойствами отца и деда; но любил мир, тишину отечества,
справедливость и боялся запятнать себя кровию Россиян.
   Сей Великий Князь был другом Императора Мануила и помогал ему, как
Государю единоверному, против Короля Венгерского, Стефана III. Мануил
тогда же заключил союз и с Галицким Князем, Ярославом. Узнав о намерении
последнего выдать дочь свою за Стефана, Император писал к нему, что сей
Король есть изверг вероломства, и что супруга такого человека без сомнения
будет несчастлива. Письмо имело действие, и хотя Ярослав, уже отправив
невесту в Венгрию, не мог отменить брака, однако ж взял сторону греков.
Стефан - кажется, досадуя на тестя - развелся с молодою супругою и женился
на дочери Австрийского Герцога. - Несмотря на союз с Императором, Галицкий
Князь дружески принял врага Мануилова, Андроника Комнина, сына Исаакиева,
бежавшего из темницы Константинопольской, и дал ему в Удел несколько
городов. Андроник, как пишут Византийские Историки, всегда ездил на охоту
с Ярославом, присутствовал в его Совете Государственном, жил во дворце,
обедал за столом Княжеским и собирал для себя войско. Изъявив
неудовольствие Ярославу, Мануил прислал наконец в Галич двух Митрополитов,
которые уговорили Андроника возвратиться в Царьград: Епископ Галицкий,
Козьма, и бояре Ярославовы с честию проводили его за границу. - Сей
изгнанник чрез несколько лет достиг сана Императорского: будучи
признательным другом Россиян, он подражал им во нравах: любил звериную
ловлю, бегание взапуски и, низверженный с престола, хотел вторично ехать в
наше отечество; но был пойман и замучен в Константинополе.
   Ростислав в 1160 году призвал из Греции нового Митрополита, Феодора,
умершего чрез три года. Великий Князь, отдавая наконец справедливость
достоинствам изгнанного Святителя, Климента, желал возвратить ему сан
Архипастыря нашей Церкви и для того послал Вельможу, Юрия Тусемковича, в
Грецию; но сей Боярин встретил в Ольше нового Митрополита, Иоанна,
поставленного в Константинополе без согласия Великокняжеского. Ростислав
был весьма недоволен; однако ж, смягченный дружеским письмом Мануила и
дарами, состоявшими в бархатах и тканях драгоценных, принял Греческого
Святителя, с условием, чтобы впредь Император и Патриарх не избирали
Митрополитов России без воли ее государей. - Исполняя требование
честолюбивых Новогородцев, Иоанн позволил их Епископу, именем также
Иоанну, мужу добродетельному, называться Архиепископом. Сей Митрополит,
умерший незадолго до кончины Великого Князя, славился ученостию и, слыша о
желании Папы, Александра III, знать особенные догматы нашей Церкви, писал
к нему ласково, оправдывая уставы Восточной. Письмо его, истинное или
подложное, напечатано на языке Латинском и достойно Пастыря Христианского.
"Не знаю (говорит сочинитель), каким образом произошли ереси в Вере
Божественной; не понимаю, как могут Римляне именовать нас лже-Христианами.
Мы не следуем такому примеру и считаем их своими братьями, хотя и видим,
что они во многом заблуждаются". Предложив учение обеих Церквей и доказав
согласие нашего с Апостольским, добрый Митрополит убеждает Папу