прибыл на судах в гавань Цареградскую какой-то родственник его; объявил
намерение вступить в службу Императора, но тайно ушел из пристани, разбил
Греков на берегах Пропонтиды и вооруженною рукою открыл себе путь к
острову Лимну, где Самский Наместник и Воевода Солунский злодейским
образом умертвили его и 800 бывших с ним воинов.
   Сие обстоятельство не имело никаких следствий: купцы Российские,
пользуясь дружественною связию народа своего с Империею, свободно
торговали в Константинополе. Но сделалась ссора между ими и Греками,
которые, начав драку, убили одного знаменитого Россиянина. Вероятно, что
Великий Князь напрасно требовал удовольствия: оскорбленный
несправедливостию, он решился наказать Греков; поручил войско
мужественному Полководцу, Вышате, и велел сыну своему, Владимиру, идти с
ним к Царю-граду. Греция вспомнила бедствия, претерпенные некогда ею от
флотов Российских - и Послы Константина Мономаха встретили Владимира.
Император писал к нему, что дружба счастливая и долговременная не должна
быть нарушена для причины столь маловажной; что он желает мира и дает
слово наказать виновников обиды, сделанной Россиянам. Юный Владимир не
уважил сего письма, отпустил Греческих Послов с ответом высокомерным, как
говорят Византийские Историки, и шел далее. Константин Мономах, приказав
взять под стражу купцов и воинов Российских, бывших в Цареграде, и
заключив их в разных областях Империи, выехал сам на Царской яхте против
неприятеля; за ним следовал флот и конница берегом. Россияне стояли в
боевом порядке близ фара. Император вторично предложил им мир.
"Соглашаюсь, - сказал гордый Князь Новогородский, - ежели вы, богатые
Греки, дадите по три фунта золота на каждого человека в моем войске".
Тогда Мономах велел своим готовиться к битве и, желая заманить неприятелей
в открытое море, послал вперед три галеры, которые врезались в средину
Владимирова флота и зажгли Греческим огнем несколько судов. Россияне
снялись с якорей, чтобы удалиться от пламени. Тут сделалась буря,
гибельная для малых Российских лодок; одни исчезли в волнах, другие стали
на мель или были извержены на берег. Корабль Владимиров пошел на дно;
некто Творимирич, один из усердных чиновников, спас Князя и Воевод
Ярославовых, взяв их к себе в лодку.
   Море утихло. На берегу собралось 6000 Россиян, которые, не имея судов,
решились возвратиться в отечество сухим путем. Главный Воевода Ярославов,
Вышата, предвидя неминуемую для них опасность, хотел великодушно разделить
оную и сошел на берег, сказав Князю: "Иду с ними; буду ли жив, или умру,
но не покину достойных воинов". Между тем Император праздновал бурю как
победу и возвратился в столицу, отправив вслед за Россиянами флот и два
Легиона. 24 Галеры Греческие обогнали Владимира и стали в заливе: Князь
пошел на них. Греки, будучи со всех сторон окружены неприятельскими
лодками, сцепились с ними и вступили в отчаянный бой. Россияне победили,
взяв или истребив суда Греческие. Адмирал Мономахов был убит, и Владимир
пришел в Киев со множеством пленных... Великодушный, но несчастный Вышата
сразился в Болгарии, у города Варны, с сильным Греческим войском: большая
часть его дружины легла на месте. В Константинополь привели 800 окованных
Россиян и самого Вышату; Император велел их ослепить!
   Сия война предков наших с Грециею была последнею. С того времени
Константинополь не видал уже их страшных флотов в Воспоре: ибо Россия,
терзаемая междоусобием, скоро утратила свое величие и силу. Иначе могло бы
исполниться древнее предсказание, неизвестно кем написанное в Х или XI
веке под истуканом Беллерофона (который стоял на Таврской площади в
Цареграде), что "Россияне должны овладеть столицею Империи Восточной":
столь имя их ужасало Греков! - Чрез три года Великий Князь заключил мир с
Империею, и пленники Российские, бесчеловечно лишенные зрения,
возвратились в Киев.
   Около сего времени Ярослав вошел в свойство со многими знаменитыми
Государями Европы. В Польше царствовал тогда Казимир, внук Болеслава
Храброго: изгнанный в детстве из отечества вместе с материю, он удалился
(как рассказывают Историки Польские) во Францию и, не имея надежды быть
Королем, сделался Монахом. Наконец Вельможи Польские, видя мятеж в
Государстве, прибегнули к его великодушию:
   освобожденный Папою от уз духовного обета, Казимир возвратился из кельи
в чертоги Царские. Желая пользоваться дружбою могущественного Ярослава, он
женился на сестре его, дочери Св. Владимира. Польские Историки говорят,
что брачное торжество совершилось в Кракове; что добродетельная и любезная
Мария, названная Доброгневою, приняла Веру Латинскую и что Король их взял
за супругою великое богатство, множество серебряных и золотых сосудов,
также драгоценных конских и других украшений. Собственный Летописец наш
сказывает, что Казимир дал Ярославу за вено - то есть за невесту свою -
800 человек: вероятно, Россиян, плененных в 1018 году Болеславом. Сей
союз, одобренный здравою Политикою обоих Государств, утвердил за Россиею
города Червенские; а Ярослав, как искренный друг своего зятя, помог ему
смирить мятежника смелого и хитрого, именем Моислава, который овладел
Мазовиею и хотел быть Государем независимым. Великий Князь, разбив его
многочисленное войско, покорил сию область Казимиру.
   Нестор совсем не упоминает о дочерях Ярославовых; но достоверные
Летописцы чужестранные именуют трех: Елисавету, Анну и Анастасию, или
Агмунду. Первая была супругою Гаральда, Принца Норвежского. В юности своей
выехав из отечества, он служил Князю Ярославу; влюбился в прекрасную дочь
его, Елисавету, и, желая быть достойным ее руки, искал великого имени в
свете. Гаральд отправился в Константинополь; вступил в службу Императора
Восточного; в Африке, в Сицилии побеждал неверных; ездил в Иерусалим для
поклонения Святым Местам и чрез несколько лет, с богатством и славою
возвратясь в Россию, женился на Елисавете, которая одна занимала его
сердце и воображение среди всех блестящих подвигов геройства. Наконец он
сделался Королем Норвежским.
   Вторая княжна, Анна, сочеталась браком с Генриком I, Королем
Французским. Папа объявил кровосмешением супружество отца его и гнал
Роберта как беззаконника за то, что он женился на родственнице в четвертом
колене. Генрик, будучи свойственником Государей соседственных, боялся
такой же участи и в стране отдаленной искал себе знаменитой невесты.
Франция, еще бедная и слабая, могла гордиться союзом с Россиею,
возвеличенною завоеваниями Олега и Великих его преемников. В 1048 году -
по известию древней рукописи, найденной в С. Омерской церкви - Король
отправил Послом к Ярославу Епископа Шалонского, Рогера: Анна приехала с
ним в Париж и соединила кровь Рюрикову с кровию Государей Французских. -
По кончине Генрика I, в 1060 году, Анна, славная благочестием, удалилась в
монастырь Санлизский; но чрез два года, вопреки желанию сына, вступила в
новое супружество с Графом де-Крепи. Один Французский Летописец говорит,