знали домов, жили в шатрах или колесницах и только на конях сражались:
Тацитовы же венеды имели домы, любили ратоборствовать пешие и славились
быстротою своего бега.
   Конец четвертого века ознаменовался важными происшествиями. Гунны,
народ кочующий, от полунощных областей Китая доходят чрез неизмеримые
степи до юго-восточной России, нападают - около 377 года - на алан,
готфов, владения римские; истребляя все огнем и мечем. Современные
историки не находят слов для описания лютой свирепости и самого безобразия
гуннов. Ужас был их предтечею, и столетний герой Эрманарих не дерзнул даже
вступить с ними в сражение, но произвольною смертию спешил избавиться от
рабства. Восточные готфы должны были покориться, а западные искали убежища
во Фракии, где римляне, к несчастию своему, дозволили им поселиться: ибо
готфы, соединясь с другими мужественными германцами, скоро овладели
большею частию империи.
   История сего времени упоминает об антах, которые, по известию Иорнанда
и византийских летописцев, принадлежали вместе с венедами к народу
славянскому.
   Винитар, наследник Эрманариха, Царя Готфского, был уже данником гуннов,
но хотел еще повелевать другими народами: завоевал страну антов, которые
обитали на север от Черного моря (следственно, в России), и жестоким
образом умертвил их князя, именем Бокса, с семьюдесятью знатнейшими
боярами. Царь гуннский, Баламбер, вступился за утесненных и, победив
Винитара, освободил их от ига готфов. - Нет сомнения, что анты и венеды
признавали над собою власть гуннов: ибо сии завоеватели во время Аттилы,
грозного царя их, повелевали всеми странами от Волги до Рейна, от
Македонии до островов Балтийского моря. Истребив бесчисленное множество
людей, разрушив города и крепости дунайские, предав огню селения, окружив
себя пустынями обширными, Аттила царствовал в Дакии под наметом шатра,
брал дань с Константинополя, но славился презрением золота и роскоши,
ужасал мир и гордился именем бича Небесного. - С жизнью сего варвара, но
великого человека, умершего в 454 году, прекратилось и владычество гуннов.
Народы, порабощенные Аттилою, свергнули с себя иго несогласных сыновей
его. Изгнанные немцами-гепидами из Паннонии или Венгрии, гунны держались
еще несколько времени между Днестром и Дунаем, где страна их называлась
Гунниваром; другие рассеялись по дунайским областям империи - и скоро
изгладились следы ужасного бытия гуннов.
   Таким образом сии варвары отдаленной Азии явились в Европе,
свирепствовали и, как грозное привидение, исчезли!
   В то время южная Россия могла представлять обширную пустыню, где
скитались одни бедные остатки народов. Восточные готфы большею частию
удалились в Паннонию; о роксоланах не находим уже ни слова в летописях:
вероятно, что они смешались с гуннами или, под общим названием сарматов,
вместе с язигами были расселены императором Маркианом в Иллирике и в
других римских провинциях, где, составив один народ с готфами, утратили
имя свое: ибо в конце V века история уже молчит о сарматах. Множество
алан, соединясь с немецкими вандалами и свевами, перешло за Рейн, за горы
Пиренейские, в Испанию и Португалию. - Но скоро угры и болгары, по
сказанию греков единоплеменные с гуннами и до того времени неизвестные,
оставив древние свои жилища близ Волги и гор Уральских, завладели берегами
Азовского, Черного моря и Тавридою (где еще обитали некоторые готфы,
принявшие Веру Христианскую) и в 474 году начали опустошать Мизию, Фракию,
даже предместия константинопольские.
   С другой стороны выходят на феатр истории славяне, под сим именем,
достойным людей воинственных и храбрых, ибо его можно производить от
славы, - и народ, коего бытие мы едва знали, с VI века занимает великую
часть Европы, от моря Балтийского до реки Эльбы, Тисы и Черного моря.
Вероятно, что некоторые из славян, подвластных Эрманариху и Аттиле,
служили в их войске; вероятно, что они, испытав под начальством сих
завоевателей храбрость свою и приятность добычи в богатых областях
империи, возбудили в соотечественниках желание приближиться к Греции и
вообще распространить их владение. Обстоятельства времени им
благоприятствовали. Германия опустела; ее народы воинственные удалились к
югу и западу искать счастия. На берегах Черноморских, между устьями Днепра
и Дуная, кочевали, может быть, одни дикие малолюдные орды, которые
сопутствовали гуннам в Европу и рассеялись после их гибели. От Дуная и
Алуты до реки Моравы жили немцы лонгобарды и гепиды; от Днепра к морю
Каспийскому угры и болгары; за ними, к северу от Понта Эвксинского и
Дуная, явились анты и славяне; другие же племена их вступили в Моравию,
Богемию, Саксонию, а некоторые остались на берегах моря Балтийского. Тогда
начинают говорить об них историки византийские, описывая свойства, образ
жизни и войны, обыкновения и нравы славян, отличные от характера немецких
и сарматских племен: доказательство, что сей народ был прежде мало
известен грекам, обитая во глубине России, Польши, Литвы, Пруссии, в
странах отдаленных и как бы непроницаемых для их любопытства.
   Уже в конце пятого века летописи Византийские упоминают о славянах,
которые в 495 году дружелюбно пропустили чрез свои земли немцев-герулов,
разбитых лонгобардами в нынешней Венгрии и бежавших к морю Балтийскому; но
только со времен Юстиниановых, с 527 года, утвердясь в Северной Дакии,
начинают они действовать против империи, вместе с угорскими племенами и
братьями своими антами, которые в окрестностях Черного моря граничили с
болгарами. Ни сарматы, ни готфы, ни самые гунны не были для империи
ужаснее славян. Иллирия, Фракия, Греция, Херсонес - все страны от залива
Ионического до Константинополя были их жертвою; только Хильвуд, смелый
Вождь Юстинианов, мог еще с успехом им противоборствовать; но славяне,
убив его в сражении за Дунаем, возобновили свои лютые нападения на
греческие области, и всякое из оных стоило жизни или свободы бесчисленному
множеству людей, так южные берега Дунайские, облитые кровию несчастных
жителей, осыпанные пеплом городов и сел, совершенно опустели. Ни легионы
римские, почти всегда обращаемые в бегство, ни великая стена Анастасиева,
сооруженная для защиты Царяграда от варваров, не могли удерживать славян,
храбрых и жестоких. Империя с трепетом и стыдом видела знамя Константиново
в руках их. Сам Юстиниан, совет верховный и знатнейшие вельможи должны
были с оружием стоять на последней ограде столицы, стене Феодосиевой, с
ужасом ожидая приступа славян и болгаров ко вратам ее. Один Велисарий,
поседевший в доблести, осмелился выйти к ним навстречу, но более казною
императорскою, нежели победою, отвратил сию грозную тучу от
Константинополя. Они спокойно жительствовали в империи, как бы в
собственной земле своей, уверенные в безопасной переправе чрез Дунай: ибо
гепиды, владевшие большею частию северных берегов его, всегда имели для
них суда в готовности. Между тем Юстиниан с гордостию величал себя