Губернии; Дулебы и Бужане по реке Бугу, впадающему в Вислу; Лутичи и
Тивирцы по Днестру до самого моря и Дуная, уже имея города в земле своей;
Белые Хорваты в окрестностях гор Карпатских; Северяне, соседи Полян, на
берегах Десны, Семи и Сулы, в Черниговской и Полтавской Губернии; в
Минской и Витебской, между Припятью и Двиною Западною, Дреговичи; в
Витебской, Псковской, Тверской и Смоленской, в верховьях Двины, Днепра и
Волги, Кривичи; а на Двине, где впадает в нее река Полота, единоплеменные
с ними Полочане; на берегах же озера Ильменя собственно так называемые
Славяне, которые после Рождества Христова основали Новгород.
   К тому же времени Летописец относит и начало Киева, рассказывая
следующие обстоятельства: "Братья Кий, Щек и Хорив, с сестрою Лыбедью,
жили между Полянами на трех горах, из коих две слывут по имени двух
меньших братьев, Щековицею и Хоривицею; а старший жил там, где ныне (в
Несторово время) Зборичев взвоз. Они были мужи знающие и разумные; ловили
зверей в тогдашних густых лесах Днепровских, построили город и назвали
оный именем старшего брата, т. е. Киевом.
   Некоторые считают Кия перевозчиком, ибо в старину был на сем месте
перевоз и назывался Киевым; но Кий начальствовал в роде своем: ходил, как
сказывают, в Константинополь и приял великую честь от Царя Греческого; на
возвратном пути, увидев берега Дуная, полюбил их, срубил городок и хотел
обитать в нем; но жители Дунайские не дали ему там утвердиться, и доныне
именуют сие место городищем Киевцом. Он скончался в Киеве, вместе с двумя
братьями и сестрою". Нестор в повествовании своем основывается единственно
на изустных сказаниях: отдаленный многими веками от случаев, здесь
описанных, мог ли он ручаться за истину предания, всегда обманчивого,
всегда неверного в подробностях Может быть, что Кий и братья его никогда в
самом деле не существовали и что вымысел народный обратил названия мест,
неизвестно от чего происшедшие, в названия людей. Имя Киева, горы Щековицы
- ныне Скавицы - Хоривицы, уже забытой, и речки Лыбеди, впадающей в Днепр
недалеко от новой Киевской крепости, могли подать мысль к сочинению басни
о трех братьях и сестре их: чему находим многие примеры в Греческих и
Северных повествователях, которые, желая питать народное любопытство, во
времена невежества и легковерия, из географических названий составляли
целые Истории и Биографии. Но два обстоятельства в сем Несторовом известии
достойны особенного замечания: первое, что Славяне Киевские издревле имели
сообщение с Царемградом, и второе, что они построили городок на берегах
Дуная еще задолго до походов Россиян в Грецию. Дулебы, Поляне Днепровские,
Лутичи и Тивирцы могли участвовать в описанных нами войнах Славян
Дунайских, столь ужасных для Империи, и заимствовать там разные
благодетельные изобретения для жизни гражданской.
   Летописец не объявляет времени, когда построены другие Славянские,
также весьма древние города в России: Изборск, Полоцк, Смоленск, Любеч,
Чернигов; знаем только, что первые три основаны Кривичами и были уже в IX
веке, а последние в самом начале X; но они могли существовать и гораздо
прежде. Чернигов и Любеч принадлежали к области Северян.
   Кроме народов Славянских, по сказанию Нестора, жили тогда в России и
многие иноплеменные: Меря вокруг Ростова и на озере Клещине, или
Переславском; Мурома на Оке, где сия река впадает в Волгу; Черемиса,
Мещера, Мордва на юго-восток от Мери; Ливь в Ливонии; Чудь в Эстонии и на
восток к Ладожскому озеру; Нарова там, где Нарва; Ямь или Емь в Финляндии;
Весь на Белеозере; Пермь в Губернии сего имени; Югра или нынешние
Березовские Остяки на Оби и Сосве; Печора на реке Печоре. Некоторые из сих
народов уже исчезли в новейшие времена или смешались с Россиянами; но
другие существуют и говорят языками столь между собой сходственными, что
можем несомнительно признать их, равно как и Лапландцев, Зырян, Остяков
Обских, Чуваш, Вотяков, народами единоплеменными и назвать вообще
Финскими. Уже Тацит в первом столетии говорит о соседственных с Венедами
Финнах, которые жили издревле в полунощной Европе. Лейбниц и новейшие
Шведские Историки согласно думают, что Норвегия и Швеция были некогда
населены ими - даже самая Дания, по мнению Греция. От моря Балтийского до
Ледовитого, от глубины Европейского Севера на Восток до Сибири, до Урала и
Волги, рассеялись многочисленные племена Финнов. Не знаем, когда они в
России поселились; но не знаем также и никого старобытнее их в северных и
восточных ее климатах. Сей народ, древний и многочисленный, занимавший и
занимающий такое великое пространство в Европе и в Азии, не имел Историка,
ибо никогда не славился победами, не отнимал чуждых земель, но всегда
уступал свои: в Швеции и Норвегии Готфам, а в России, может быть,
Славянам, и в одной нищете искал для себя безопасности: "не имея (по
словам Тацита) ни домов, ни коней, ни оружия; питаясь травами, одеваясь
кожами звериными, укрываясь от непогод под сплетенными ветвями". В
Тацитовом описании древних Финнов мы узнаем отчасти и нынешних, особенно
же Лапландцев, которые от предков своих наследовали и бедность, и грубые
нравы, и мирную беспечность невежества. "Не боясь ни хищности людей, ни
гнева богов (пишет сей красноречивый Историк), они приобрели самое редкое
в мире благо: счастливую от судьбы независимость!"
   Но Финны Российские, по сказанию нашего Летописца, уже не были такими
грубыми, дикими людьми, какими описывает их Римский Историк: имели не
только постоянные жилища, но и города: Весь - Белоозеро, Меря - Ростов,
Мурома - Муром. Летописец, упоминая о сих городах в известиях IX века, не
знал, когда они построены. - Древняя История Скандинавов (Датчан,
Норвежцев, Шведов) часто говорит о двух особенных странах Финских, вольных
и независимых: Кириаландии и Биармии. Первая от Финского залива
простиралась до самого Белого моря, вмещала в себе нынешнюю Финляндскую,
Олонецкую и часть Архангельской губернии; граничила на Восток с Биармиею,
а на Северо-запад - с Квенландиею или Каяниею. Жители ее беспокоили
набегами земли соседственные и славились мнимым волшебством еще более,
нежели храбростию. Биармиею называли Скандинавы всю обширную страну от
Северной Двины и Белого моря до реки Печоры, за которой они воображали
Иотунгейм, отчизну ужасов природы и злого чародейства. Имя нашей Перми
есть одно с именем древней Биармии, которую составляли Архангельская,
Вологодская, Вятская и Пермская Губернии.
   Исландские повести наполнены сказаниями о сей великой Финской области,
но баснословие их может быть любопытно для одних легковерных. Первое
действительно историческое свидетельство о Биармии находим в путешествии
Норвежского мореходца Отера, который в девятом веке окружил Норд-Кап,
доплывал до самого устья Северной Двины, слышал от жителей многое о стране
их и землях соседственных, но сказывает единственно то, что народ
Биармский многочислен и говорит почти одним языком с Финнами.
   Между сими иноплеменными народами, жителями или соседями древней
России, Нестор именует еще Летголу (Ливонских Латышей), Зимголу (в