Антическим, или Славянским, хотя сие имя напоминало более стыд, нежели
славу его оружия против наших диких предков, которые беспрестанно
опустошали империю или, заключая иногда дружественные с нею союзы,
нанимались служить в ее войсках и способствовали их победам. Так во второе
лето славной войны Готфской (в 536 году) Валериан привел в Италию 1600
конных славян, и римский полководец Туллиан вверил антам защиту Лукании,
где они в 547 году разбили готфского короля Тотилу.
   Уже лет 30 славяне свирепствовали в Европе, когда новый азиатский народ
победами и завоеваниями открыл себе путь к Черному морю. Весь известный
мир был тогда феатром чудесного волнения народов и непостоянства в их
величии. Авары славились могуществом в степях Татарии, но в VI веке,
побежденные турками, ушли из земли своей. Сии турки, по свидетельству
историков китайских, были остатками гуннов, древних полунощных соседей
Китайской империи; в течение времени соединились с другими Ордами
единоплеменными и завоевали всю южную Сибирь. Хан их, называемый в
византийских летописях Дизавулом, как новый Аттила покорив многие народы,
жил среди гор Алтайских в шатре, украшенном коврами шелковыми и многими
золотыми сосудами; сидя на богатом троне, принимал византийских послов и
дары от Юстиниана; заключал с ним союзы и счастливо воевал с персами.
Известно, что россияне, овладев в новейшие времена полуденною частию
Сибири, находили в тамошних могилах великое количество вещей драгоценных:
вероятно, что они принадлежали сим алтайским туркам, уже не дикому, но
отчасти образованному народу, торговавшему с Китаем, Персиею и греками.
   Вместе с другими ордами зависели от Дизавула киргизы и гунны-Огоры. Быв
прежде данниками аваров и тогда угнетаемые турками, огоры перешли на
западные берега Волги, назвались славным именем аваров, некогда
могущественных, и предложили союз императору византийскому. Народ
греческий с любопытством и с ужасом смотрел на их послов: одежда сих людей
напоминала ему страшных гуннов Аттилы, от коих мнимые авары отличались
единственно тем, что не брили головы и заплетали волосы в длинные косы,
украшенные лентами. Главный посол сказал Юстиниану, что авары,
мужественные и непобедимые, хотят его дружбы, требуя даров, жалованья и
выгодных мест для поселения. Император не дерзнул ни в чем отказать сему
народу, который, бежав из Азии, со вступлением в Европу приобрел силу и
храбрость. Угры, болгары признали власть его. Анты не могли ему
противиться. Хан аварский, свирепый Баян, разбил их войско, умертвил
посла, знаменитого князя Мезамира; ограбил землю, пленил жителей; скоро
завоевал Моравию, Богемию, где обитали чехи и другие славяне; победил
Сигеберта, короля франков, и возвратился на Дунай, где Лонгобарды вели
кровопролитную войну с гепидами. Баян соединился с первыми, разрушил
державу гепидов, овладел большею частию Дакии, а скоро и Паннониею, или
Венгриею, которую лонгобарды уступили ему добровольно, желая искать
завоеваний в Италии. Область аваров в 568 году простиралась от Волги до
Эльбы. В начале седьмого века завладели они и Далмациею, кроме приморских
городов ее. Хотя турки, господствуя на берегах Иртыша, Урала, - тревожа
набегами Китай и Персию - около 580 года распространили было свои
завоевания до самой Тавриды - взяли Воспор, осаждали Херсон; но скоро
исчезли в Европе, оставив земли черноморские в подданстве аваров.
   Уже анты, богемские чехи, моравы служили хану; но собственно так
называемые дунайские славяне хранили свою независимость, и еще в 581 году
многочисленное войско их снова опустошило Фракию и другие владения
имперские до самой Эллады, или Греции. Тиверий царствовал в
Константинополе: озабоченный войною Персидскою, он не мог отразить славян
и склонил хана отмстить им впадением в страну их. Баян назывался другом
Тиверия и хотел даже быть римским патрицием: он исполнил желание
императора тем охотнее, что давно уже ненавидел славян за их гордость.
   Сию причину злобы его описывают византийские историки следующим
образом. Смирив антов, хан требовал от славян подданства; но Лавритас и
другие вожди их ответствовали: "Кто может лишить нас вольности? Мы
привыкли отнимать земли, а не свои уступать врагам. Так будет и впредь,
доколе есть война и мечи в свете".
   Посол ханский раздражил их своими надменными речами и заплатил за то
жизнию.
   Баян помнил сие жестокое оскорбление и надеялся собрать великое
богатство в земле славян, которые, более пятидесяти лет громив империю, не
были еще никем тревожимы в стране своей. Он вступил в нее с шестьюдесятью
тысячами отборных конных латников, начал грабить селения, жечь поля,
истреблять жителей, которые только в бегстве и в густоте лесов искали
спасения. - С того времени ослабело могущество славян, и хотя
Константинополь еще долго ужасался их набегов, но скоро хан аварский
совершенно овладел Дакиею. Обязанные давать ему войско, они лили кровь
свою и чуждую для пользы их тирана; долженствовали первые гибнуть в
битвах, и когда хан, нарушив мир с Грециею, в 626 году осадил
Константинополь, славяне были жертвою сего дерзкого предприятия. Они взяли
бы столицу империи, если бы измена не открыла их тайного намерения грекам:
окруженные неприятелем, бились отчаянно; немногие спаслися и в знак
благодарности были казнены ханом.
   Между тем не все народы славянские повиновались сему хану: обитавшие за
Вислою и далее к северу спаслись от рабства. Так, в исходе VI века на
берегах моря Балтийского жили мирные и счастливые славяне, коих он
напрасно хотел вооружить против греков и которые отказались помогать ему
войском. Сей случай, описанный византийскими историками, достоин
любопытства и примечания. "Греки (повествуют они) взяли в плен трех
чужеземцев, имевших, вместо оружия, кифары, или гусли.
   Император спросил, кто они? Мы - славяне, ответствовали чужеземцы, и
живем на отдаленнейшем конце Западного океана (моря Балтийского). Хан
аварский, прислав дары к нашим старейшинам, требовал войска, чтобы
действовать против греков.
   Старейшины взяли дары, но отправили нас к хану с извинением, что не
могут за великою отдаленностию дать ему помощи. Мы сами были 15 месяцев в
дороге. Хан, невзирая на святость посольского звания, не отпускал нас в
отечество. Слыша о богатстве и дружелюбии греков, мы воспользовались
случаем уйти во Фракию. С оружием обходиться не умеем и только играем на
гуслях. Нет железа в стране нашей: не зная войны и любя музыку, мы ведем
жизнь мирную и спокойную. - Император дивился тихому нраву сих людей,
великому росту и крепости их: угостил послов и доставил им способ
возвратиться в отечество". Такое миролюбивое свойство балтийских славян,
во времена ужасов варварства, представляет мыслям картину счастия,
которого мы обыкли искать единственно в воображении. Согласие византийских
историков в описании сего происшествия доказывает, кажется, его истину,