единоплеменные сходились вместе советоваться о благе народном, уважая
приговор старцев, сих живых книг опытности и благоразумия для народов
диких; вместе также, предпринимая воинские походы, избирали Вождей, хотя,
любя своевольство и боясь всякого принуждения, весьма ограничивали власть
их и часто не повиновались им в самых битвах. Совершив общее дело и
возвратясь домой, всякий опять считал себя большим и главою в своей хижине.
   В течение времен сия дикая простота нравов должна была измениться.
Славяне, грабя Империю, где Царствовала роскошь, узнали новые удовольствия
и потребности, которые, ограничив их независимость, укрепили между ими
связь гражданскую. Они почувствовали более нужды друг в друге, сблизились
жилищами и завели селения; другие, видя в чужих землях грады великолепные
и веси цветущие, разлюбили мрачные леса свои, некогда украшаемые для них
одною свободою; перешли в Греческие владения и согласились зависеть от
Императоров. Жребий войны и могущество Карла Великого подчинили ему и
наследникам его большую часть Славян Немецких; но своевольство неукротимое
было всегда их характером: как скоро обстоятельства им благоприятствовали,
они свергали с себя иго и жестоко мстили чужеземному Властелину за свое
временное порабощение, так, что одна Вера Христианская могла наконец
смирить их.
   Многочисленные области Славянские всегда имели сообщение одна с другою,
и кто говорил их языком, тот во всякой находил друзей и сограждан. Баян,
Хан Аваров, зная сей тесный союз племен Славянских и покорив многие из них
в Дакии, в Паннонии, в Богемии, думал, что и самые отдаленные должны
служить ему, и для того в 590 году требовал войска от Славян Бальтийских.
Некоторые знаменитые храмы еще более утверждали связь между ими в средних
веках: там сходились они из разных земель вопрошать богов, и жрец,
ответствуя устами идола, нередко убеждал их действовать согласно с общею
или особенною пользою своего народа; там оскорбленные чужеземцами Славяне
приносили свои жалобы единоплеменным, заклиная их быть мстителями
отечества и Веры; там, в определенное время, собирались чиновники и
старейшины для Сейма, на коем благоразумие и справедливость часто уступали
дерзости и насилию. Храм города Ретры в Мекленбурге, на реке Толлензе,
славился более всех других такими собраниями.
   Народное правление Славян чрез несколько веков обратилось в
Аристократическое.
   Вожди, избираемые общею доверенностию, отличные искусством и мужеством,
были первыми властелинами в своем отечестве. Дела славы требовали
благодарности от народа; к тому же, будучи ослеплен счастием Героев, он
искал в них и разума отменного. Богемцы, еще не имея ни законов
общественных, ни судей избранных, в личных распрях своих отдавались на суд
знаменитым гражданам; а сия знаменитость основывалась на изведанной
храбрости в битвах и на богатстве, ее награде, ибо оно приобреталось тогда
войною. Наконец обыкновение сделалось для одних правом начальствовать, а
для иных обязанностию повиноваться. Если сын Героя, славного и богатого,
имел великие свойства отца, то он еще более утверждал власть своего рода.
   Сия власть означалась у Славян именами Боярина, Воеводы, Князя, Пана,
Жупана, Короля или Краля и другими. Первое без сомнения происходит от боя
и в начале своем могло знаменовать воина отличной храбрости, а после
обратилось в народное достоинство. Византийские летописи в 764 году
упоминают о Боярах, Вельможах, или главных чиновниках Славян Болгарских. -
Воеводами назывались прежде одни воинские начальники; но как они и в
мирное время умели присвоить себе господство над согражданами, то сие имя
знаменовало уже вообще повелителя и властелина у Богемских и Саксонских
Вендов, в Крайне Государя, в Польше не только воинского предводителя, но и
судию. - Слово Князь родилось едва ли не от коня, хотя многие ученые
производят его от Восточного имени Каган и Немецкого Konig. В Славянских
землях кони были драгоценнейшею собственностию: у Поморян в средних веках
30 лошадей составляли великое богатство, и всякий хозяин коня назывался
Князем, nobilis capitaneus et Princeps. В Кроации и Сервии именовались так
братья Королей; в Далмации главный судья имел титло Великого Князя. - Пан
Славянский, по известию Константина Багрянородного, управлял в Кроации
тремя большими округами и председательствовал на Сеймах, когда народ
собирался в поле для совета. Имя Панов, долго могущественных в Венгрии, до
самого XIII века означало в Богемии владельцев богатых, а на Польском
языке и ныне значит Господина. - Округи в Славянских землях назывались
Жупанствами, а Правители их Жупанами, или Старейшинами, по толкованию
Константина Багрянородного; древнее слово Жупа означало селение. Главною
должностию сих чиновников было правосудие: в Верхней Саксонии и в Австрии
Славянские поселяне доныне называют так судей своих; но в средних веках
достоинство Жупанов уважалось более Княжеского. В разборе тяжебных дел
помогали им Суддавы, или частные судьи. Странное обыкновение сохранилось в
некоторых Славянских деревнях Лаузица и Бранденбурга: земледельцы тайно
избирают между собою Короля и платят ему дань, какую они во время своей
вольности платили Жупанам. - Наконец, в Сервии, в Далмации, в Богемии
Владетели стали именоваться Кралями или Королями, то есть, по мнению
некоторых, наказателями преступников, от слова кара или наказание.
   Итак, первая власть, которая родилась в отечестве наших диких,
независимых предков, была воинская. Сражения требуют одного намерения и
согласного действия частных сил: для того избрали Полководцев. В теснейших
связях общежития Славяне узнали необходимость другой власти, которая
примиряла бы распри гражданского корыстолюбия: для того назначили судей,
но первые из них были знаменитейшие Герои. Одни люди пользовались общею
доверенностию в делах войны и мира. - История Славян подобна Истории всех
народов, выходящих из дикого состояния.
   Только мудрая, долговременная опытность научает людей благодетельному
разделению властей воинских и гражданских.
   Но древнейшие Бояре, Воеводы, Князья, Паны, Жупаны и самые Короли
Славянские во многих отношениях зависели от произвола граждан, которые
нередко, единодушно избрав начальника, вдруг лишали его своей
доверенности, иногда без всякой вины, единственно по легкомыслию, клевете
или в несчастиях: ибо народ всегда склонен обвинять Правителей, если они
не умеют отвратить бедствий от Государства. Сих примеров довольно в
Истории языческих, даже и Христианских Славян. Они вообще не любили
наследственной власти и более принужденно, нежели добровольно повиновались
иногда сыну умершего Воеводы или Князя. - Избрание Герцога, то есть
Воеводы, в Славянской Каринтии соединено было с обрядом весьма любопытным.
   Избираемый в самой бедной одежде являлся среди народного собрания, где
земледелец сидел на престоле или на большом диком камне. Новый Властитель
клялся быть защитником Веры, сирот, вдов, справедливости: тогда земледелец
уступал ему камень, и все граждане присягали в верности. Между тем два