придворному Иерею. За то сей Князь старался обезоружить Нифонта своею
щедростию, возобновить древний устав Владимиров о церковной дани,
определив Епископу брать, вместо десятины от Вир и продаж, 100 гривен из
казны Княжеской, кроме уездных оброков и пошлины с купеческих судов. Но
Святослав не мог успокоить народа и был изгнан с бесчестием. Желая
защитить себя от мести Ольговичей, граждане оставили в залог у себя его
Бояр и Княгиню; сослали ее в монастырь Св. Варвары и призвали в Новгород
Ростислава, внука Мономахова, сына Георгиева; заключили мир с Великим
Князем, Псковитянами и хвалились своею мудрою Политикою. - Горестный
Святослав, разлученный с женою, на пути своем в Чернигов был остановлен
смоленскими жителями и заперт в монастыре Смядынском: ибо Ольговичи снова
объявили тогда войну роду Мономахову.
   Сии беспокойные Князья вместе с Половцами ограбили селения и города на
берегах Сулы. Андрей Владимирович не мог отразить их, ни иметь скорой
помощи от братьев, которые, в надежде на мир, распустили войско. Он не
хотел быть свидетелем бедствия своих подданных и спешил уехать из
Переяславля, оставив их в добычу врагам и не менее хищным Наместникам.
Заключение Святослава еще более остервенило жестоких Ольговичей; пылая
гневом, они как тигры свирепствовали в южной России, взяли Прилук, думали
осадить Киев. Но Ярополк собрал уже сильную рать, заставил их удалиться и
скоро приступил к Чернигову. Не только все Российские Князья соединились с
ним, но и Венгры дали ему войско: в стане его находились еще около 1000
конных Берендеев или Торков. Жители Черниговские ужаснулись и требовали от
своего Князя, Всеволода, чтобы он старался умилостивить Ярополка. "Ты
хочешь бежать к Половцам, - говорили они: - но варвары не спасут твоей
области: мы будем жертвою врагов. Пожалей о народе и смирися. Знаем
человеколюбие Ярополково: он не радуется кровопролитию и гибели Россиян".
Черниговцы не обманулись: Великий Князь, тронутый молением Всеволода, явил
редкий пример великодушия или слабости: заключив мир, утвержденный с обеих
сторон клятвою и дарами, возвратился в Киев и скончался [18 Февраля 1139
г.].
   Сей Князь, подобно Мономаху, любил добродетель, как уверяют Летописцы;
но он не знал, в чем состоит добродетель Государя. С его времени началась
та непримиримая вражда между потомками Олега Святославича и Мономаха,
которая в течение целого века была главным несчастием России: ибо первые
не хотели довольствоваться своею наследственною областию и не могли,
завидуя вторым, спокойно видеть их на престоле Великокняжеском.
   Вместе с другими Россиянами находилась под Черниговом, в Ярополковом
стане, и вспомогательная дружина Галицкая: так с сего времени называется в
летописях юго-западная область России, где сын Володарев, честолюбивый
Владимирко, господствуя вместе с братьями, перенес свою особенную столицу
на берег Днестра, в Галич, и прославился мужеством. Он не мог забыть
коварного злодеяния Ляхов, столь бесчестно пленивших Володаря, и мстил им
при всяком случае. Какой-то знатный Венгерец, Болеславов Вельможа,
начальник города Вислицы, изменив Государю, тайно звал Галицкого Князя в
ее богатую область. Владимирко без сопротивления завладел оною и сдержал
данное Венгерцу слово: осыпал его золотом, ласкою, почестями; но, гнушаясь
злодеянием, велел тогда же ослепить сего изменника и сделать евнухом.
"Изверги не должны иметь детей, им подобных", - сказал Владимирко, хотев
таким образом согласить природную ненависть к Полякам с любовию к
добродетели. Он удовольствовался взятою добычею и не мог удержать за собою
Вислицы. Польские Летописцы говорят, что Болеслав старался отмстить ему
таким же грабежом в Галицкой области: свирепствовал огнем и мечом, плавал
в крови невинных земледельцев, пастырей, жен, и возвратился с чecmuю.
Тогдашние ужасы войны без сомнения превосходили нынешние и казались не
злодейством, но ее принадлежностию, обыкновенною и необходимою.
   Владимирко - то враг, то союзник венгров - участвовал также в войне
Бориса, сына Евфимии, Мономаховой дочери, с Королем Белою Слепым. Еще в
утробе матери осужденный на изгнание и воспитанный в нашем отечестве,
Борис, возмужав, хотел мечом доказать силу наследственных прав своих и
вступил в Венгрию с Россиянами, его союзниками, и с Болеславом Польским;
но в решительной битве не выдержал первого удара Немцев и бежал как
малодушный, не умев воспользоваться благорасположением многих Венгерских
Бояр, которые думали, что он был законный сын их Государя и что Коломан
единственно по ненависти своей к Российской крови изгнал супругу, верную и
невинную. Напрасно искав защиты Немецкого Императора, Борис чрез несколько
лет явился в стане Людовика VII, когда сей Французский Монарх шел чрез
Паннонию в Обетованную землю. Узнав о том, Гейза, Король Венгерский,
требовал головы своего опасного неприятеля; но Людовик сжалился над
несчастным и, призвав на совет Епископов, объявил Послам Гейзы, что
требование их Короля не согласно ни с честию, ни с Верою Христианскою.
Борис, женатый на родственнице Мануила, Греческого Императора, удалился в
Царьград, выехав тайно из Французского стана на коне Людовиковом; воевал
еще с Гейзою под знаменами Мануила и был застрелен изменником, Половецким
воином, в 1156 году. Сын его, младший Коломан, известный храбростию,
служил после Грекам и правительствовал в Киликии.



                                  Глава Х

               ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВСЕВОЛОД ОЛЬГОВИЧ. Г. 1139-1146

   Всеволод изгоняет Вячеслава. Междоусобия. Мужество Андрея. Честность
Всеволода. Его благоразумие. Равнодушие Новогородцев к Княжеской чести.
Беспокойства в Новегороде. Смерть Андрея Доброго. Грабежи. Хитрость
Всеволода. Россияне в Польше. Первая вражда Георгия с Изяславом.
Мореходство Новогородцев. Браки. Поход на Галич. Иоанн Берладник. Всеволод
избирает наследника. Дела Польские. Война с Галицким Князем. Мужество
Воеводы Звенигородского. Кончина Всеволода.


   Вячеслав, Князь Переяславский, спешил в Киев быть наследником
Ярополковым, и Митрополит, провождаемый народом, встретил его [22 Февраля
1139 г.] как Государя. Но Всеволод Ольгович не дал ему времени утвердить
власть свою: узнав в Вышегороде о кончине Ярополковой, немедленно собрал
войско; обступил Киев и зажег предместие Копыревское. Устрашенный Вячеслав
послал Митрополита сказать Всеволоду: "Я не хищник; но ежели условия наших
отцев не кажутся тебе законом священным, то будь Государем Киевским: иду в
Туров". Он действительно уехал из столицы, а Всеволод с торжеством сел на