Суздальскую область; сам же выступил из Киева и соединился с Князьями
Черниговскими, осаждавшими Путивль. Зная их вероломство, жители не хотели
договариваться с ними, но охотно сдались Великому Князю. Там находился
собственный дом Святослава: Князья разделили его имение. Летописец
сказывает, что они нашли в выходах 500 берковцев меду и 80 корчаг вина;
ограбили славную церковь Вознесения, богатую серебряными сосудами,
кадильницами, утварию, шитою золотом, коваными Евангелиями и книгами. Семь
сот рабов Княжеских были также их добычею.
   [1147 г.] Святослав ожидал Георгия: он действительно шел к нему в
помощь; сведав же о нападении Князя Рязанского на Суздальскую область,
возвратился из Козельска. Один сын его, Иоанн Георгиевич, приехал с
дружескими уверениями к Святославу, который, в знак благодарности, отдал
ему Курск и Посемье, но принужден был искать убежища в своих северных
владениях. Многочисленная рать Великокняжеская шла к Новугороду. Старый
Вельможа Черниговского Князя, бывший некогда верным слугою Олеговым, из
сожаления тайно уведомил Святослава о предстоящей ему опасности. "Спасай
жену, детей своих и супругу Игореву! - говорили его друзья и Бояре: - все
запасы твои уже в руках неприятельских.
   Удалимся в лесную землю Карачевскую: ее дремучие боры и помощь
Георгиева будут твоею защитою". Некоторые Вельможи говорили искренно;
другие хотели только избавиться от кровопролития и сами остались в
Новегороде, когда Святослав уехал в Карачев. За ним гнался Изяслав
Давидович с 3000 всадников и Воеводою Киевским, Шварном. Уже бегство не
могло спасти несчастного: надлежало отдаться в плен или сразиться.
Отчаянный Святослав с верною дружиною и дикими Половцами ударил на врага;
разбил его, опустошил Карачев и немедленно удалился в сопредельную землю
Вятичей, которая зависела от Черниговских Владетелей. Великий Князь -
напрасно желав победою загладить неудачу Изяслава - отдал Давидовичам всю
завоеванную область, кроме Курска; исключительно присвоил себе одно
Игорево достояние и возвратился в Киев.
   В сие время Игорь был уже Монахом. Изнуренный печалию и болезнию, он
изъявил желание отказаться от света, когда Великий Князь готовился идти на
его брата.
   "Давно, и в самом счастии, я хотел посвятить Богу душу мою, - говорил
Игорь: - ныне, в темнице и при дверях гроба, могу ли желать иного?"
Изяслав ответствовал ему: "Ты свободен; но выпускаю тебя единственно ради
болезни твоей". Его отнесли в келью: он 8 дней лежал как мертвый; но,
постриженный Святителем Евфимием, совершенно выздоровел и в Киевской
Обители Св. Феодора принял Схиму, которая не спасла его от гнева Судьбы:
скоро увидим жалкий конец сего несчастного Олегова сына.
   Князья Черниговские выгнали Святослава из Брянска, Козельска,
Дедославля, но слыша, что Георгий прислал к нему 1000 Белозерских
латников, отступили к Чернигову. Они не устыдились всенародно объявить в
стране Вятичей, чтобы жители старались умертвить Святослава и что убийцы
будут награждены его имением!
   Родственники гнали сего Князя, друзья оставляли. В числе их находился
Воевода, Князь Иоанн Берладник: он не захотел более с ним скитаться, взял
у него за службу 200 гривен серебра, 6 фунтов золота и перешел к
Смоленскому Князю. Только Владимир Рязанский и сын Георгиев, Иоанн,
усердно делили труды и беспокойства с Святославом, который, имев несчастие
лишиться последнего, изъявил достохвальную чувствительность: видя Иоанна
больного, забыл войну и неприятелей; молился, думал единственно об нем;
столь горестно оплакивал кончину сего юноши, что сам Георгий старался его
утешить и, прислав богатые дары, обещал другим сыном заменить ему умершего
верного сподвижника. Общая ненависть к Великому Князю утвердила союз между
ими: Князь Суздальский изгнал Рязанского, союзника Изяславова, заставил
его бежать к Половцам, взял Торжек и пленил жителей; а Святослав разорил
часть Смоленской области, вокруг Протвы, или землю Голядскую.
   Довольный злом, причиненным Уделу Изяславовых братьев, Георгий желал
лично угостить Святослава, коего сын, Олег, подарил ему тогда редкого
красотою парда.
   Летописец хвалит искреннее дружество, веселую беседу Князей,
великолепие обеденного пиршества и щедрость Георгия в награждении Бояр
Святославовых. Между сими Вельможами отличался девяностолетний старец,
именем Петр; он служил деду, отцу Государя своего; уже не мог сесть на
коня, но следовал за Князем, ибо сей Князь был несчастлив. Георгий,
неприятель Ростислава Рязанского, осыпал ласками и дарами его племянника,
Владимира, как друга и товарища Святославова.
   Сие угощение достопамятно: оно происходило в Москве. К сожалению,
Летописцы современные не упоминают о любопытном для нас ее начале, ибо не
могли предвидеть, что городок бедный и едва известный в отдаленной земле
Суздальской будет со временем главою обширнейшей Монархии в свете. По
крайней мере знаем, что Москва существовала в 1147 году, Марта 28, и можем
верить новейшим Летописцам в том, что Георгий был ее строителем. Они
рассказывают, что сей Князь, приехав на берег Москвы-реки, в села
зажиточного Боярина Кучка, Степана Ивановича, велел умертвить его за
какую-то дерзость и, плененный красотою места, основал там город; а сына
своего, Андрея, княжившего в Суздальском Владимире, женил на прелестной
дочери казненного Боярина. "Москва есть третий Рим, - говорят сии
повествователи, - и четвертого не будет. Капитолий заложен на месте, где
найдена окровавленная голова человеческая: Москва также на крови основана
и к изумлению врагов наших сделалась Царством знаменитым". Она долгое
время именовалась Кучковым.
   Ободренный Святослав возвратился к берегам Оки. Там соединились с ним
Ханы Половецкие, его дяди, и так называемые Бродники, о коих здесь в
первый раз упоминается. Сии люди были Христиане, обитали в степях Донских
среди варваров, уподоблялись им дикою жизнию и, как вероятно, состояли
большею частию из беглецов Русских: они за деньги служили нашим Князьям в
их междоусобиях. Разорив многие селения в верховье Угры, в Смоленской
области, Святослав завоевал всю страну Вятичей, от Мценска до Северского
Удела, и вместе с Глебом, сыном Георгия, шел далее, когда Послы
Давидовичей встретили его и сказали именем Князей: "Забудем прошедшее. Дай
нам клятву союзника, и возьми свою отчину. Не хотим твоего имения". Успехи
ли Ольговича склонили их к миру? Или сын Всеволодов, Святослав, который, в
замену Владимиру получив в Удел от Великого Князя Бужск, Меджибож,
Котельницу и другие города, держал его сторону, но жалел о дяде и тайно с
ним пересылался? Как бы то ни было, Черниговские Князья, Святослав
Ольгович и сын Всеволодов заключили союз, чтобы соединенными силами
противоборствовать Изяславу Мстиславичу.
   Еще Великий Князь не знал сего вероломства Давидовичей и спокойно