ежели оно полезно, то надобно ли входить в дальнейшее исследование?
Человек в лице, Бог в сердце", и проч. - Таким образом древние учители
нашей Церкви беседовали с Государями, соединяя усердную хвалу с
наставлением Христианским. Слог сих писем ознаменован печатаю века: груб,
однако ж довольно ясен, и многие выражения сильны.



                                Глава VIII

                   ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МСТИСЛАВ. Г. 1125-1132

   Набег Половцев. Изгнание Ярослава Черниговского. Начало особенных
Княжений, Муромского и Рязанского. Удаление Половцев за Волгу. Междоусобие
в юго-западной России. Ссылка Князей Полоцких в Грецию. Война с Чудью и
Литвою. Кончина Мстислава. Голод. Древнейшая грамота.


   Мстислав Владимирович наследовал достоинство Великого Князя. Братья его
господствовали в Уделах: Ярополк в Переяславле, Вячеслав в Турове, Андрей
в Владимире, Георгий в Суздале; а сыновья, Изяслав и Ростислав, в Курске и
Смоленске. - Новый Государь, уже давно известный мужеством и великодушием,
явил добродетели отца своего на престоле России: имел ту же ревностную
любовь к общему благу, ту же твердость, соединенную в нем, подобно как в
Мономахе, с нежною чувствительностию души.
   Княжение его, к несчастию кратковременное, прославилось разными
успехами воинскими, которыми он желал единственно успокоить Государство и
восстановить древнее величие оного.
   Половцы, сведав о кончине Мономаха, думали, что Россия осиротела и
будет снова жертвою их грабительства. Они хотели соединиться с Торками,
кочевавшими близ Переяславля; но Ярополк Владимирович, тамошний Князь,
узнал о сем намерении:
   велел Торкам въехать в город и сам, не имев терпения дождаться помощи
от своих братьев, с одною Переяславскою дружиною ударил на варваров,
разбил их и множество потопил в реках.
   [1127 г.] Мстислав, объявив себя покровителем утесненных Князей, должен
был обнажить меч на Всеволода Ольговича, который выгнал из Чернигова дядю
своего, Ярослава, умертвил его Бояр верных и разграбил их домы. Мстислав
клялся изгнанному Князю наказать сего мятежного сына Олегова. Следуя
несчастному примеру отца, Всеволод заключил союз с Половцами: варвары, в
числе семи тысяч, спешили к границам России, дав весть о том Черниговскому
хищнику; но Послы их не могли уже возвратиться и были схвачены, в
окрестностях реки Сейма, Посадниками Ярополка. Ожидав долгое время ответа
и боясь измены, Половцы ушли наконец восвояси. Тогда Всеволод прибегнул к
смирению; молил Великого Князя забыть вину его и между тем осыпал дарами
Вельмож Киевских. Мстислав еще не колебался, однако ж медлил, и несчастный
дядя сам приехал из Мурома, чтобы напомнить ему священный обет мести.
Бояре, не ослепленные дарами Всеволода, были за Ярослава; но какой-то
Григорий, Игумен Андреевской Обители, любимец покойного Мономаха, весьма
уважаемый Великим Князем, говорил, что миролюбие есть должность
Христианина. Митрополит Никита уже скончался, и Церковь Российская не
имела главы: сей Игумен склонил на свою сторону всех духовных сановников,
которые торжественно сказали Мстиславу: "Государь! Лучше преступить
клятву, нежели убивать христиан. Не бойся греха: мы берем его на свою
душу". Убежденный ими, Великий Князь примирился со Всеволодом, и бедный
Ярослав с горестию возвратился в Муром (где и скончался через два года,
оставив сию область и Рязанскую в наследие сыновьям). Мстислав забыл
наставление отца: "Дав клятву, исполняйте оную!" Щадить кровь людей есть
без сомнения добродетель; но Монарх, преступая обет, нарушает закон
Естественный и Народный; а миролюбие, которое спасает виновного от казни,
бывает вреднее самой жестокости. К чести Мстислава скажем, что он во всю
жизнь свою оплакивал сей проступок.
   Великий Князь, излишно снисходительный в отношении ко Всеволоду,
отмстил по крайней мере варварам, его союзникам. Летописцы говорят, что
войско Мстислава "загнало Половцев не только за Дон, но и за Волгу" и что
они уже не смели беспокоить наших пределов.
   Еще при жизни Мономаха сыновья Володаревы, Владимирко и Ростислав,
начали ссориться между собою: однако ж, боясь его, не смели воевать друг с
другом.
   Исполняя завещание отца, первый господствовал в Звенигороде, а второй в
Перемышле. Когда же Мономах скончался, Владимирко хотел изгнать брата. За
Ростислава стояли Васильковичи, Иоанн и Григорий; также и Великий Князь
Мстислав, желая единственно отвратить зло насилия. Мирные убеждения,
съезды и переговоры в Серете остались бесполезными: Владимирко уехал в
Венгрию, чтобы просить войска у Короля Стефана. Тогда Ростислав осадил
Звенигород, где 3000 Венгров и Россиян оборонялись столь мужественно, что
он должен был отступить. Но сия война не имела дальнейших следствий.
Владимирко, возвратясь в отчизну, смирился; ибо Великий Князь решительно
требовал, чтобы каждый из братьев довольствовался своим уделом.
   Важнейшее происшествие сего времени есть падение знаменитого дома
Князей Полоцких, которые издавна отделились, так сказать, от России, желая
быть Владетелями независимыми. Мстислав решился покорить сию древнюю
область Кривичей и сделал то, чего напрасно хотели его деды. Он привел в
движение силы многих Князей; велел идти братьям своим, Вячеславу из
Турова, Андрею из Владимира, сыну Изяславу из Курска, дав ему собственный
полк Княжеский; Ростиславу, другому сыну, из Смоленска; Всеволодку
Давидовичу, внуку Игореву и зятю Мономахову, из Городна; Вячеславу
Ярославичу, внуку Святополка-Михаила, из Клецка. Все они долженствовали
начать военные действия в один день. Всеволод Ольгович, послушный Великому
Князю, и братья его вместе с отрядом верных Торков, отданных в начальство
Боярину Ивану Войтишичу, в то же время шли к Минскому городу Борисову.
Изяслав взял Логожск еще ранее назначенного Мстиславом дня и спешил
соединиться с дядями, обступившими город Изяславль, Удел знаменитой
Рогнеды, первой супруги Св. Владимира. Там находился Брячислав, сын Бориса
Всеславича, зять Мстиславов: хотев бежать к отцу, он попался в руки к
своему шурину, который вел с собою многих пленных Логожан. Узнав, что сии
пленники и Брячислав довольны умеренностию победителя, осажденные граждане
решились сдаться, но требовали клятвы от Вячеслава, сына Мономахова, что
он защитит их от всякого насилия.
   Клятва была дана и нарушена. Ночью, вслед за дружиною Тысячских,