только до границ своей области и возвратились, не желая никаких
приобретений: умеренность великодушная! Они помнили клятву, данную ими в
Любече, и гнушались примерами вероломства.
   Сын Великого Князя, Ярослав, склонил Государя Венгерского объявить
войну Ростиславичам, и Коломан, собрав великие силы, вступил в Червенскую
область.
   Володарь затворился в Перемышле. Давид Игоревич, напрасно искав друзей
и союзников вне Государства, возвратился тогда из Польши: видя общую
опасность, прибегнул к Ростиславичам и, в знак доверенности оставив жену
свою у Володаря, отправился к Половцам. Хан Боняк, встретив его на
границе, взялся действовать против врага России. Летописец говорит, что
Половцев было 390 человек, а Давидовых воинов 100; что Боняк, искусный
гадатель будущего, в темную глубокую ночь отъехал от стана и начал выть,
что звери степные ответствовали ему таким же воем и что обрадованный Хан
предсказал Давиду несомнительную победу. Суеверие бывает иногда счастливо:
ободрив воинов, мужественный Боняк разделил их на три части; велел
товарищу своему, Алтунопе, идти прямо на Венгров с 50 стрелками; поручил
Давиду главный отряд, а сам засел впереди, по обеим сторонам дороги, имея
не более ста человек. Алтунопа увидел вдали множество Венгров, коих оружие
и латы блистали от первых лучей восходящего солнца и которые стояли рядами
на великом пространстве. Он шел смело и, пустив несколько стрел, обратился
в бегство. Когда же Венгры устремились вслед за ним без всякого порядка,
Боняк ударил на них в тыл, Алтунопа спереди, Давид также. Володарь,
осажденный в Перемышле, мог воспользовался сим случаем для удачной
вылазки. Изумленные Венгры в ужасе, в смятении давили друг друга;
бросались в реку Сан и тонули. Победители гнали их два дня. Сам Коломан
едва спас жизнь свою, потеряв около 40000 воинов, многих Баронов и
телохранителей; а сын Святополков ушел в Брест. Венгерские Летописцы
рассказывают, что виною сего беспримерного несчастия была неосторожность
их Государя, обманутого притворными слезами вдовствующей Российской
Княгини Ланки, которая, стоя на коленах, умоляла его быть милосердным к ее
народу; что Венгры, не ожидая сопротивления и битвы, спали крепким сном,
когда Хан Половецкий напал в глубокую ночь на их стан и, не дав им
опомниться, умертвил множество людей. Коломан без сомнения думал тогда
завладеть Червенскою областию: с ним были не только знаменитейшие светские
чиновники, но и Епископы, готовые обращать Россиян в свою Веру. Один из
сих Епископов, именем Купан, погиб в сражении.
   Давид Игоревич, желая употребить в свою пользу несчастие Святополка и
союзников его, взял Червен и внезапно осадил Владимир, где сын Великого
Князя, Мстислав, собственною неустрашимостию ободрял воинов; но,
пораженный стрелою - в самое то мгновение, как он натягивал лук, - сей
юноша пал на стене и чрез несколько часов умер. Три дня кончина его была
тайною для народа: узнав оную, граждане в общем совете положили уведомить
Святополка о своей крайности. С одной стороны, они боялись гнева его, с
другой - неминуемого голода. Святополк отправил к ним Воеводу Путяту и
велел ему соединиться в Луцке с дружиною Святоши. Сей юный племянник
Великого Князя взял под стражу Давидовых Послов, которых он до того
времени клятвенно уверял в дружбе, обещаясь известить их Государя о первом
движении Святополкова войска. Обманутый Давид беспечно отдыхал в полдень,
когда Путята и Святоша напали на его стан; в то же время осажденные
сделали вылазку.
   Пробужденный шумом и криком битвы, Давид искал спасения в бегстве, и
владимирцы с радостию приняли в город свой Посадника Святополкова; но
обстоятельства переменились, как скоро Путята вывел оттуда войско. Боняк,
славный победитель Венгров, вступился за Давида и возвратил ему область
его, изгнав Святошу из Луцка и Посадника Киевского из Владимира.
   Тогда Князья Российские, взаимно огорчаемые своим несогласием,
вероломством, малодушным властолюбием, вторично собралися близ Киева:
Святополк, Мономах и Святославичи; заключили [30 Июня 1100 г.] новый союз
между собою и звали Давида.
   Сей Князь Владимирский не дерзнул их ослушаться; но приехав, гордо
сказал: "Я здесь: чего от меня хотите? кто недоволен мною?.." Не ты ли
сам, - ответствовал ему Владимир, - желал общего Княжеского собрания,
чтобы представить нам свои неудовольствия? Теперь сидишь на одном ковре с
братьями: говори, кто и чем оскорбил тебя? Давид молчал. Князья встали и
сели на коней. Отъехав в сторону, каждый советовался с своею дружиною.
Давид сидел один. Наконец они снеслися между собою, и Послы их
торжественно сказали ему: "Князь Давид! Объявляем волю наших Государей.
Область Владимирская уже не твоя отныне: ибо ты был причиною вражды и
злодейства, неслыханного в России. Но живи спокойно; не бойся смерти.
   Бужск остается твоим городом: Святополк дает тебе еще Дубно и
Черторижск, Мономах 200 гривен, Олег и брат его тоже". Давид смирился, и
Святополк чрез некоторое время уступил ему Дорогобуж Волынский, отдав
Владимир сыну своему Ярославу. Соединенные Князья отправили также Послов к
Ростиславичам, требуя, чтобы они выдали пленников, взятых ими в битве с
коварным Святополком, и господствовали в одном Перемышле; чтобы Володарь
взял к себе несчастного Василька или прислал к дядям, которые обязываются
кормить его. Но Ростиславичи с гордостию отвергнули сие предложение, и
великодушный слепец хотел умереть Теребовльским Князем. Святополк, испытав
храбрость их, не смел уже воевать с ними; но строго наказал своего родного
племянника, Ярослава, сына Ярополкова, который, господствуя в Бресте,
вооружался и хотел завладеть другими городами.
   Его привезли в Киев окованного цепями. Митрополит и Духовенство
испросили ему свободу; но сей несчастный, бежав из Киева, попался в руки
Владимирскому Князю, сыну Святополкову: снова был заключен, и чрез десять
месяцев умер в темнице.
   Разделение Государства, вообще ослабив его могущество, уменьшило и
власть Князей. Народ, видя их междоусобие и частое изгнание, не мог иметь
к ним того священного уважения, которое необходимо для государственного
блага. Читатель заметил уже многие примеры тогдашнего своевольства
граждан: следующее происшествие еще яснее доказывает оное. Великий Князь и
Мономах согласились отдать Новгород сыну первого, а Мстиславу, в замену
сей области, Владимир.
   Исполняя волю отца, Мстислав явился во дворце Киевском, сопровождаемый
знатными Новогородцами и Боярами Мономаха. Когда Святополк посадил их,
Бояре говорили ему: "Мономах прислал к тебе Мстислава, чтобы ты отправил
его княжить в Владимир, а сына своего в Новгород". Нет! сказали послы
новогородские: объявляем торжественно, что сего не будет. Святополк! ты
сам добровольно оставил нас:
   теперь уже не хотим ни тебя, ни сына твоего. Пусть едет в Новгород,