Материалы размещены исключительно с целью ознакомления учащихся ВУЗов, техникумов, училищ и школ.
Главная - Наука - История
Каркейль Томас - Французкая революция

Скачать книгу
Вся книга на одной странице (значительно увеличивает продолжительность загрузки)
Всего страниц: 303
Размер файла: 2149 Кб
Страницы: «« « 88   89   90   91   92   93   94   95   96  97   98   99   100   101   102   103   104   105   106  » »»

должен  быть  министром,  он  своим  надменным, страстным  тоном  предлагает
постановить: "Ни  один депутат по  имени Мирабо"4. Возможно,  что
это  человек  закоренелых  феодальных  убеждений, преисполненный  хитростей,
слишком   часто   явно   склонявшийся   на   сторону   роялистов;    человек
подозрительный, которого патриоты еще разоблачат! Так, в июньские дни, когда
встал вопрос  о  том,  кому  принадлежит право  объявления войны, можно было
слышать,  как хриплые  голоса газетчиков  монотонно выкрикивали  на  улицах:
"Великая измена графа Мирабо, цена всего  один су", потому что он высказался
за  то, что  право это должно принадлежать не  Собранию,  а королю! И он  не
только говорит,  но  и  проводит  эту  мысль;  несмотря  на  хриплые выкрики
газетчиков  и на  огромную  толпу  черни,  возбужденную ими  до  криков: "На
фонарь!", он поднимается на  следующий день  на трибуну в мрачной решимости,
прошептав друзьям, предупреждавшим его об опасности: "Я знаю; я должен выйти
отсюда или с триумфом, или растерзанный в клочки". И он вышел с триумфом.
     Это  человек  с  твердым  сердцем, популярность которого основана не на
расположении к нему черни (pas populaciere), которого не заставят уклоняться
с избранного им пути ни крики  неумытого сброда на улице, ни умытого в  зале
Собрания! Дюмон  вспоминает,  что  он слышал его  отчет  о  происшествиях  в
Марселе: "Каждое его слово  прерывалось с правой стороны бранными эпитетами:
клеветник, лжец,  убийца,  разбойник  (scelerat).  Мирабо останавливается на
минуту и слащавым голосом, обращаясь к наиболее  злобствующим,  говорит:  "Я
жду, messieurs,  пока вы не  исчерпаете ваш запас  любезностей"5.
Это загадочный человек, его трудно разоблачить!  Например, откуда берутся  у
него деньги? Может ли доход с газеты, усердно съедаемый г-жой Леже, могут ли
это  и еще восемнадцать франков  в  день, получаемые им в качестве депутата,
считаться  соответствующими  его  расходам?  Дом  на  Шоссе-д'Антен,  дача в
Аржантейе,  роскошь, великолепие, оргии - он живет так, словно имеет золотые
россыпи!  Все  салоны,  закрытые  перед авантюристом  Мирабо,  распахиваются
широко  перед "королем" Мирабо,  путеводной звездой  Европы, взгляд которого
ловят  все женщины Франции,  хотя  как человек Мирабо  остался тем же, чем и
был. Что касается денег, то можно предположить, что их доставляет роялизм; а
если так, то, значит, деньги роялистов  не менее приятны Мирабо,  чем всякие
другие.
     "Продался"  - однако что бы ни думали  патриоты,  а купить его  было не
так-то  легко: духовный огонь, живущий  в  этом  человеке,  светящий  сквозь
столько заблуждений, тем не менее есть Убеждение, которое делает его сильным
и  без которого  он  не  имел  бы  силы, - этот огонь  не  покупается  и  не
продается; при такой мене  он  исчез бы, а не существовал. Может быть,  "ему
платят,  но  он  не продается" (paye pas vendu),  тогда  как бедный Ривароль
должен, к  несчастью, сказать про себя  обратное: "Он продается, хотя ему не
платят".  Мирабо, подобно комете,  прокладывает свой неизведанный путь среди
блеска и  тумана - путь, который Патриотизм  может  долго  наблюдать в  свой
телескоп,  но,  не  зная  высшей  математики,  никогда  не  рассчитает   его
траекторию.  Скользкий,  весьма  достойный  порицания  человек,  но для  нас
наиболее  интересный   из  всех.  Среди   близорукого,   смотрящего  в  очки
мудрствующего поколения Природа с великой  щедростью наделила этого человека
настоящим  зрением.  Если  он  говорит  и  действует,  слово  его желанно  и
становится все желаннее, потому что  оно одно проникает в сущность дела: вся
паутина логики спадает, и видишь самый предмет, каков он есть, и  понимаешь,
как с ним нужно действовать.
     К несчастью, нашему  Национальному собранию предстоит  много дел: нужно
возродить  Францию,  а  Франции  недостает  очень  многого,  недостает  даже
наличных денег.  Именно финансы-то  и  причиняют много беспокойства; дефицит
невозможно  заткнуть,  он  все  кричит:  давай,  давай!  Чтобы  умиротворить
дефицит,  решаются  на  рискованный  шаг -  на  продажу  земель духовенства,
излишка зданий. Мера крайне рискованная: Да  если и решиться на продажу, кто
же будет покупать, если наличные деньги иссякли? Поэтому 19 декабря издается
Указ о выпуске бумажных денег -  ассигнаций, обеспеченных  закладными на эти
церковно-национальные владения и неоспоримых  по  крайней  мере  в отношении
уплаты по ним, - первое из длинного ряда подобных же финансовых мероприятий,
которым суждено повергнуть в изумление  человечество. Так что  теперь,  пока
есть  старые тряпки, не будет недостатка в средствах  обращения, а будут  ли
они обеспечены товарами - это уже другой вопрос. Но в конце концов разве эта
история с  ассигнациями не  стоит  целых томов  современной науки? Мы  можем
сказать, что наступило  банкротство как неизбежный итог всех заблуждений, но
наступило  так  мягко,  незаметно  и  постепенно,   что  не  обрушилось  как
всеистребляющая  лавина, а  спустилось, подобно мягкой  метели распыленного,
почти   неощутимого  снега,   продолжавшего   сыпаться  до  тех  пор,   пока
действительно все  не было погребено; и  все  же не многое  из того,  что не
могло  быть  восстановлено или  без  чего нельзя  было  обойтись,  оказалось
разрушенным.  Вот   какой  протяженности   достигла  современная  структура.
Банкротство было велико, но ведь и сами деньги - вечное чудо.
     В  общем,  вопрос о  духовенстве рождает бесконечные  трудности.  Можно
сделать церковные  владения  национальной собственностью,  а  духовенство  -
наемными  слугами  государства, но в таком случае разве  это  не  измененная
церковь? Множество самых смешных нововведений стали неизбежными. Старые вехи
ни  в  каком смысле не  годятся для  новой Франции. Даже в буквальном смысле
заново перекраивается сама земля: старые разношерстные  Провинции становятся
новыми единообразными Департаментами, число их - восемьдесят три, вследствие
чего, как при внезапном смещении земной оси, ни один смертный не может сразу
найти  свое место под  новым градусом широтыстарыми   парламентами?  Старые  парламенты   объявляются   распущенными  на
"непрерывные каникулы" - до тех пор, пока новое, равное  для всех правосудие
департаментских судов, национального апелляционного суда, выборных и мировых
судов  и  весь аппарат Туре-Дюпора  не будут готовы и пущены в  ход.  Старым
парламентам  приходится сидеть в неприятном ожидании, как с веревкой на шее,
и  вопить  изо всех сил:  "Не  может ли  кто-нибудь освободить нас?"  Но  по
счастью,  ответ  гласит:  "Никто,  никто",  и   парламенты  эти   становятся
сговорчивыми.  Их  можно запугать  даже до  того,  что  они  будут  молчать:
Парижский парламент, который умнее большинства других, никогда не жаловался.
Они  будут и  должны  пребывать на  каникулах,  как  им  и  подобает; палата
вакансий их отправляет тем временем кое-
     административное   устройство  королевства.  Вся  страна   делилась   на  83
департамента, более или менее равномерных по величине, разделявшихся в  свою
очередь на дистрикты, кантоны  и коммуны. Новое административное устройство,
окончательно уничтожившее  остатки феодальной раздробленности,  обеспечивало
национальное единство государства  и его административное единообразие.  Тем
самым   создавались   благоприятные   условия   для   развития   торговли  и
промышленности.

Страницы: «« « 88   89   90   91   92   93   94   95   96  97   98   99   100   101   102   103   104   105   106  » »»
2007-2013. Электронные книги - учебники. Каркейль Томас, Французкая революция