Кутузов,   остановившись  на   несколько  дней   для  отдыха,   выслал  для
преследования  всего лишь авангард  в 20  000 человек, который  двигался за
французами на расстоянии одного перехода. В то же время поступило сообщение
о чрезвычайно неудачном бое, который имела на левом берегу Березины дивизия
Палена, входившая в состав армии Чичагова.

Теперь все  нити увязывались в один  решающий узел. Армия адмирала Чичагова
преграждала переправу  через Березину у Борисова и  на переход вверх и вниз
по  течению  ее. По  данным,  имевшимся  об этой  местности,  можно было  с
достаточной уверенностью  полагать, что французская армия  не в состоянии в
этом районе форсировать переправу.

Таким образом, зародилось предположение,  что она свернет либо вправо, либо
влево  и двинется или  по дороге на  Лепель, или  по дороге на  Бобруйск. В
данных  условиях  более вероятным  представлялось,  что  она направится  на
Бобруйск,  так  как в  направлении  Лепеля  она должна  была столкнуться  с
Витгенштейном. Витгенштейн, который нес  особую ответственность за Лепель и
Улу, должен был считаться с последней возможностью и, следовательно, занять
такое  положение, которое  позволяло  бы перейти  на Лепельскую  дорогу или
занять  линию  реки  Улы.  Поэтому  он  не  мог двинуться  за  Березину  на
соединение  с Чичаговым.  Самым верным  способом обеспечить свое  участие в
предстоящих событиях было бы движение Витгенштейна 25-го или 26-го прямо на
большую дорогу ведущую от Смоленска на Борисов.

Если  бы  оказалось,  что Наполеон  уклонился  влево,  то Витгенштейн  этим
движением приближался к нему,  а если бы он еще находился на большой дороге
или продвигался  бы на Лепель, то можно было  бы его атаковать и расстроить
все его планы.

Однако,  раньше  всего  Витгенштейн   имел  против  себя  двух  французских
маршалов, соединенные силы которых расценивались им почти как равные ему по
силам.  Если даже  один  из них  и повернул  бы  на Борисов,  то все  же он
находился бы неподалеку по ею сторону реки, так что другой маршал мог легко
оказать   ему  поддержку.   Так   называемая  великая   французская  армия,
приближавшаяся под  личным водительством Наполеона,  по некоторым сведениям
все еще  достигала 80  000, а по  минимальной оценке ее  численность все же
определялась  в 60  000 человек  боеспособных солдат. Не  следует чрезмерно
удивляться столь преувеличенной оценке: правда, было известно, что французы
понесли огромные  потери, но думали, что  эти потери будут достаточно верно
учтены, если  из общего числа в  300 000 человек, прошедших  по этой дороге
три  месяца тому  назад,  все же  признать уцелевшими  60  000 боеспособных
солдат.  Последние официальные  данные, имевшиеся  относительно численности
неприятельской  армии, относились  ко  времени, предшествовавшему  боям под
Красным; тогда эти данные являлись значительно преувеличенными Кутузовым, а
огромные потери,  понесенные неприятелем во время  и после этих боев, точно
установить   было    невозможно.   Наблюдение,    производимое   во   время
рекогносцировок, крайне  затруднялось, так  как не легко  было разобраться,
какая  часть  движущейся  массы  французов  была еще  боеспособна  и  какая
представляла  безоружных. Словом,  понятно  и простительно,  что в  главной
квартире Витгенштейна  полагали, что  имеют перед собой армию  в 90 000-100
000 человек, тогда как теперь мы знаем, что она равнялась приблизительно 30
000.

От адмирала  Чичагова Витгенштейн не мог ждать  никакой помощи, так как тот
был связан сильно растянутым  оборонительным расположением; сверх того, при
его попытке  переправиться через  реку он получил  такую здоровую пощечину,
что  можно было  предвидеть,  что едва  ли он  захочет подставить  себя под
вторую такую же.

Главная русская армия отказалась от непосредственного преследования, и даже
ее  авангард   отстал  на  целых  два   дневных  перехода.  Таким  образом,
Витгенштейн  оказался в  полном  одиночестве и  в  первый день  боя не  мог
рассчитывать на  какую-либо поддержку,  не было достаточной  уверенности на
получение ее  и во второй день.  При таких обстоятельствах движение вслепую
вперед было бы подобно прыжку в бездну Курция.

Если бы Витгенштейн сделал  25-го один переход из Холопеничей в направлении
на Борисов, а 26-го  атаковал все, что ни встретил бы на пути, то, пожалуй,
бездна  не  оказалась  бы  так глубока,  как  того  опасались. Может  быть,
Наполеон  и разбил  бы его,  но во  всяком случае  он помешал  бы переправе
французов в этот день  и, пожалуй, сделал бы ее невозможною и в дальнейшем.
Однако,  такое самопожертвование  для  общего блага,  которое выглядит  так
эффектно в книгах, представляет  собой нечто такое, на что в действительной
жизни никогда  не следует  рассчитывать за исключением  тех редких случаев,
когда   оно  с   достаточной  авторитетностью  категорически   вменяется  в
обязанность.

От генерала Дибича мы, правда, могли бы ожидать смелых, полных самозабвения
действий напролом;  нам. известно, в какой  мере он стремился к  ним, но не
имел возможности  их осуществить; однако, не трудно  было заметить что в то
время в главной квартире не было особого согласия.

Витгенштейн сделал то, что сделало бы большинство на его месте и что нельзя
признать за  абсолютную ошибку. Он двинулся  25-го из Холопеничей к дороге,
которая  ведет из Борисова  на Лепель,  оставив отряд в  Холопеничах; таким
образом,  путь к  верхней  Березине и  к Уле  был  прегражден. Так  как его
авангард 25-го  не столкнулся с неприятелем,  то генерал Витгенштейн понял,
что  Наполеон не  свернул вправо, а  потому 26-го  он сделал еще  переход в
направлении к  Борисовской дороге и достиг  Кострицы, расположенной часах в
двух  пути  от этой  дороги  и  в 2-3  милях  от того  места, где  французы
намеревались переправиться.

В Кострице  генерал Витгенштейн узнал, что  французы подготовляют переправу
близ Студянки. Но так  как Чичагов должен был занимать весь район до самого
Зембина,  то  успех форсирования  здесь  переправы  через Березину  казался
весьма сомнительным. Генерал Витгенштейн  решил, однако, двинуться 27-го на
дорогу и  атаковать неприятеля  с тыла, в  то время как  противник с фронта
будет вынужден преодолевать сопротивление Чичагова.

Автор  все эти  дни не  находился в  главной квартире Витгенштейна;  он был