- Я прихожу сюда, - продолжал бритонец, - и  узнаю,  что  твоя  жизнь
вновь в опасности. Причем ты сам приложил к этому руку. Он же  может  тебя
убить. Он практиковался с кнутом всю  жизнь.  Ты  думаешь,  я  один  смогу
спасти Ильдико?
     - Встань на мое место, - ответил Николан. - И когда ты увидел бы, что
все наши усилия пошли прахом, что Аттила нашел-таки прекрасную  блондинку,
которую искал столько лет, что помог  ему  в  этом  один,  известный  тебе
человек, как бы ты поступил? Точно так же, как и  я,  -  он  посмотрел  на
запад, где в точно таком же "загончике" находился его соперник. - Душа моя
не обретет покоя, пока его толстую тушу не зароют в землю вместе  со  злым
языком.
     - Но почему нельзя было оставить наказание на Ферма?  Неужели  ты  не
мог подождать день, неделю, месяц? Пока к Рорику не вернется память?
     - Я готов заменить палача.
     - Возможно, - Ивар все еще кипел от негодования, - ты первым уйдешь в
мир иной. И какая нам будет радость, если  суд  отправит  Ранно  вслед  за
тобой? - он сел рядом с Николаном, который все еще смотрел на запад. -  Ты
понимаешь, что Хартагера тебе не  видать,  как  своих  ушей?  Раз  Ильдико
увезли гунны, Лаудио стала главой семьи. Она не даст тебе вороного. Потому
что любит твоего противника.
     - Обойдусь моим верным жеребцом. Жакопол ничуть не хуже лошади Ранно.
     - А ты не думал о том, что Лаудио отдаст Хартагера Ранно?
     Николан повернулся к своему другу.
     - Такая мысль не приходила мне в голову. И потом, король признает  не
всякого наездника. Скорее всего, он не подпустит к себе эту лживую  тварь.
Он прекрасно разбирается в людях и знает, как пахнут предатели.
     После завершения слушаний жители плоскогорья  все  более  проникались
доверием к Николану. Многие толпились у изгороди, некоторые, в том числе и
три молодых члена Ферма, решились войти в "загончик", словно надеясь,  что
их присутствие подбодрит Николана. Троица эта  стояла,  опустив  глаза  от
стыда, и всячески стараясь загладить свою вину. Двое привели своих  лучших
скакунов.  Третий,  Кристий,  принес  в  знак  примирения  хлыст.  Николан
опробовал его и кивнул.
     - Мне он нравится. Куда лучше моего.
     - Он твой, - с жаром воскликнул  Кристий.  -  И  я  надеюсь,  что  он
принесет тебе удачу.
     Пришел и Хаска. Посмотрел на лошадей, покачал головой.
     - Я разбираюсь в овцах, а не в лошадях. Но даже мне ясно, что эти для
дуэли не годятся. Это твой жеребец?
     Николан кивнул. Жакопол стоял у изгороди. Он знал,  что  их  ждет,  а
потому слишком нервничал, чтобы есть насыпанный перед ним овес.
     - Хороший конь, - Николан посмотрел на  своего  жеребца.  -  Понимает
меня. Реагирует на каждое движение моего колена. Мы с ним как одно целое.
     - Нету в нем огня!  -  воскликнул  Хаска.  Чувствовалось,  что  и  он
тревожится за исход дуэли.
     В "загончик" вошел слуга с красным воротником дома  Роймарков.  Нашел
взглядом Николана, направился к нему.
     - Она хочет видеть тебя, господин, - прошептал он Николану на ухо.
     - Кто? Госпожа Лаудио?
     - Да, господин.
     - У меня нет времени. Герольд вот-вот возьмется за  трубу.  Где  твоя
госпожа?
     - Совсем рядом. На опушке.
     Лаудио стояла под деревьями в двухстах ярдах  от  "загончика".  Рядом
два конюха с  трудом  удерживали  Хартагера.  Старшая  дочь  Роймарков  не
подняла глаз, когда Николан подошел к ней.
     - Я должна признаться, - едва слышно сказала она. - Я предала младшую
сестру.
     - То есть ты сообщила о ее приезде Аттиле?
     Она кивнула.
     - Да, послала ему письмо. Но тут  же  осознала,  что  я  наделала.  И
внезапно мне стало ясно, что я не испытываю к ней ненависти, - Лаудио едва
сдерживала слезы. - Всю жизнь я ревновала к ней. Я была  старшей  дочерью,
но отец отдавал предпочтение ей. Из-за золотых волос. Он ей так  гордился.
Когда мы ждали приезда Аттилы и мужчины думали лишь о том, как бы спрятать
жен и дочерей, он отослал Ильдико в дальние края. И не  ударил  пальцем  о
палец, чтобы защитить  меня.  Я  достаточно  красива,  не  так  ли,  чтобы
понравиться императору? Отец же словно этого и не замечал. А когда  Ранно,
который должен был жениться на мне, захотел взять  в  жены  Ильдико,  отец
согласился и с этим.
     Она подняла голову и в ее глазах отразилась та буря, что  неиствовала
в душе.
     - Я сразу могла понять, что это Ранно хочет ее. А она  ничем  ему  не
потакала. Наоборот, не хотела иметь с ним ничего общего. Я это поняла,  но
слишком поздно. У меня нет к ней ненависти, хотя я всегда завидовала ей. А
вот его я ненавижу. Он отбросил меня в сторону,  словно  ненужную  тряпку.
Да, я ненавижу его всем сердцем, и, раз уж сегодня кто-то  из  вас  должен
умереть, я не хочу, чтобы это был ты. Я привела тебе Хартагера.
     - Лаудио, как ты великодушна, - только и сказал Николан.
     - Великодушна? - она отвернулась. -  Великодушие  тут  не  причем.  Я
пытаюсь искупить ужасную вину, что лежит на мне. Если ты останешься живым,
то, возможно, сможешь что-то сделать для моей несчастной Ильдико.
     Николан подошел к вороному, чтобы успокоить его. Передние ноги  вновь
коснулись земли.
     - О, король, - обратился к нему Николан, - ты помнишь, как мы мчались
по холмам, - он положил руку на шелковистую гриву. - И сейчас  мы  отлично
поладим!
     Хартагер вскинул голову и громко заржал.
     - О, король,  ты,  наверное,  уже  знаешь,  что  твоей  золотоволосой
хозяйке, которую мы оба любим, грозит смертельная опасность. Возможно,  мы
чем-то сможем помочь ей уже сегодня.  Это  всего  лишь  первый  шаг  к  ее
спасению, но без него никак не обойтись. Мы должны выехать на эту поляну и
перехитрить того злого человека,  лошадь  которого  не  идет  ни  в  какое
сравнение с тобой. Что ты скажешь? Ты готов выйти со мной на  бой  с  этим
предателем и его паршивой лошаденкой?
     Вновь Хартагер высоко вскинул голову и  заржал  еще  громче.  Николан
вскочил на него и они выехали на поляну.


     Согласно обычаю, соперники съезжались с  разных  концов  поляны.  При