Он смотрел на Сарсана, ожидая продолжения.
     - Дорога делала резкий поворот и, миновав его,  мы  увидели  их.  Они
выстроились полукругом, перегородив дорогу. Каждый  с  луком  наизготовку.
Попытайся мы броситься  на  них  или  повернуть  назад,  нас  засыпали  бы
стрелами. Их командир держался более  чем  дружественно.  Сказал,  что  им
нужна женщина и ничего более. Я спросил, по какому праву,  и  он  ответил:
"Приказ владыки земли и моря".  Госпожа  Ильдико  проявила  себя  с  самой
лучшей  стороны.  Прошептала,  что  одно  неосторожное  движение  с  нашей
стороны, и нас всех перестреляют как куропаток. Сказала, что мы должны как
можно скорее возвращаться с ее братом на плоскогорье. Она просила передать
тебе привет, воскликнула: "Прощай, дорогой Рорик", - и на  том  наши  пути
разошлись. Гунны сомкнулись вокруг нее и галопом унеслись прочь, -  Сарсан
чуть не плакал. - Ах, господин мой, какая же она храбрая женщина, а мы  не
смогли ее спасти!
     Шок, лишивший Николана дара речи, сменился черной яростью. Как  такое
могло случиться? Чего он не предусмотрел? Впрочем, он понимал, что  сам-то
не смог бы ничего сделать, поскольку, явившись  к  Ослау,  не  имел  права
покинуть плоскогорье  до  суда.  На  раньше-то  у  него  была  возможность
обеспечить ее безопасность. Если бы он последовал совету  Мацио.  Если  бы
сумел убедить Ильдико поехать с Евгенией на север,  к  Альпам.  Тогда  она
сохранила бы свободу. Почему,  почему  он  не  уговорил  ее?  В  том,  что
произошло самое худшее, виноват только он.
     Но еще большая вина лежала на Ранно, который выставил  эти  абсурдные
обвинения. Николан уже не сомневался  в  том,  что  именно  Ранно  сообщил
Аттиле о возвращении Ильдико. Но, когда слепая  ярость  отступила,  вернув
ему возможность мыслить логически, он понял, что Ранно тут не причем,  ибо
сам хотел жениться на Ильдико. Так кто же предал Ильдико?  И  ту  Николана
осенило: Лаудио! Она с детства полагала,  что  выйдет  замуж  за  Ранно  и
известие о том, что  он  отдает  предпочтение  ее  сестре  стало  для  нее
жестоким ударом. Она могла вернуть  Ранно  лишь  убрав  Ильдико  со  своей
дороги. Потому-то Аттила так скоро  узнал  о  возвращении  на  плоскогорье
золотоволосой красавицы. Как же  глубоко  ненавидела  Лаудио  сестру,  раз
решалась на такое!
     - Господин наш Рорик с нами, - услышал  он  голос  Сарсана  и  поднял
голову, пытаясь отогнать страх за Ильдико.
     Рорик ехал меж двух всадников и быстрая езда, судя по всему, вымотала
его донельзя. Если бы не черная повязка на выбитом глазе, его бы никто  не
узнал.  Он  похудел,  побледнел,  хороший   глаз   глубоко   запал,   щеки
провалились. Выглядел он глубоким стариком.
     - Рорик! - воскликнул Николан, шагнув к давнему другу.
     Раненый недоуменно посмотрел на него.
     - Кто ты?
     - Ты не узнаешь меня? Приглядись! Рорик, я - Николан, и  когда-то  мы
были близкими друзьями.
     Рорик всмотрелся в лицо Николана.
     - Николан? Знакомое имя. Николан, Николан, - он  помолчал.  -  Я  уже
начал вспоминать, но все куда-то ушло.
     - Так у него всегда, - заметил Сарсан. - Память то  возвращается,  то
пропадает.
     - Он узнал сестру?
     - Поначалу нет. Пристально посмотрел на нее, затем улыбнулся.  Одними
губами. Ее имя ничего ему не сказало, он  повторил  его  несколько  раз  и
покачал головой. И лишь когда она сняла с головы повязку и он увидел  цвет
ее волос, его память  шевельнулась.  "Ильдико!"  -  воскликнул  он.  Потом
бывали периоды, когда он знал, кто она, но длились они недолго.
     - Не свидетельство ли это улучшения его состояния?
     Рорик наблюдал и слушал, потирая рукой лоб,  словно  хотел  разогнать
туман, окутывающий его память.
     - Возвращайся на родину... и подхвати вожжи... которые завтра выпадут
из моих рук.
     - Рорик, друг мой! - радостно  воскликнул  Николан.  -  Ты  начинаешь
вспоминать! Старайся, старайся изо всех сил! - он повернулся к Сарсану.  -
То были его последние слова, сказанные мне в ночь перед битвой.
     Рорик слабо улыбнулся и кивнул.
     - Да... кажется я вспоминаю. Возможно... возможно...
     Но дальнейшими вопросами Николан ничего  не  добился.  С  губ  Рорика
срывалось одно и то же слово: "Нет! Нет! Нет!"
     Николан  понял,  что  о  выздоровлении  Рорика   пока   говорить   не
приходится.
     - Вы нашли его в землях Виктореха? - спросил он Сарсана  и  удивился,
когда тот покачал головой.
     - Сначала мы поехали туда, но там его никто не видел. Мы обыскали все
дороги  вокруг.  И  нашли  его  под  деревом.  Он  лежал,   не   в   силах
пошевельнуться. Должно быть, давно не ел. К нему нас привели лай собаки да
крики ребятишек, бросающих в  него  камни.  После  того,  как  он  поел  и
отдохнул, госпожа Ильдико рассказала ему о сне Мацио. Он ничего не помнит.
     Тут к ним присоединился Ослау. Пристально всмотрелся в жалкую  фигуру
("Рорик, лучший из наших наездников - в седле", - подумал он)  и  печально
покачал головой.
     - Он тебя узнал? - спросил Ослау Николана.
     - Нет. Но я думаю, память к  нему  вернется.  Он  повторил  последние
слова, что говорил мне перед битвой.
     - Рорик! - обратился старик к молодому Роймарку. - Как хорошо, что ты
вернулся. Теперь ты сможешь занять должность своего отца.
     Рорик, нахмурившись, внимательно выслушал его. Вроде бы хотел  что-то
спросить. Но лишь вздохнул и поник головой.
     Оратор еще долго  смотрел  на  исхудавшее  тело  и  изможденное  лицо
Рорика. Потом наклонился к Николану.
     - Мой господин Рорик вернулся телом, но, к моему огромному сожалению,
не душой. Однако, пока остается надежда на его  выздоровление,  должность,
занимаемая Роймарками из поколения в поколение, останется вакантной. Закон
трактует эту  ситуацию  однозначно.  Я  сделаю  заявление,  объясню  людям
сложившуюся ситуацию. Наш молодой друг очень слаб. Я боюсь... короче,  его
нужно немедленно доставить домой.  Возможно,  несколько  недель  отдыха  и
хорошей еды позволят ему восстановиться физически.  А  затем,  глядишь,  к
нему вернется и память.
     - А как же Ранно?
     - Ранно более не быть в составе  Ферма,  -  ответил  Оратор.  -  Если
только он не получит большинства голосов на общем сходе, который  придется
собирать, когда станет окончательно ясно, что душевное здоровье Рорика  не