свидетеля.
     Маловероятно,    чтобы    кто-то    из     присутствующих     поверил
незаконорожденному  сыну  служанки.  Николан,  однако,   чувствовал,   что
свидетели, бывшие с Ранно в Шалоне,  убедили  большинство  из  сидящих  на
склоне, что Ранно Финнинальдер сказал правду о происшедшем  перед  битвой.
Невнятные ответы Ранно на вопросы Оратора нанесли ему  определенный  урон,
но в Николане по-прежнему видели предателя.


     Появление следующего свидетеля столь удивило всех, что  на  несколько
мгновений  над  склонами  повисла   тишина,   а   взгляды   присутствующих
скрестились на высоком седом старике.  Последний  раз  Николан  видел  его
закованным в цепи, больным и испуганным. То был Микка Медеский.
     Когда-то богатейший купец Востока прибыл в тунике из самого  дешевого
материала. Исчезла тяжелая золотая цепь, которую он всегда носил  на  шее,
на пальцах не осталось ни одного перстня. Щеки его провалились,  к  стулу,
на который садились свидетели, он подошел, хромая.
     - Микка Медеский! - воскликнул Ослау. - Давненько мы не видели тебя в
наших краях.
     Свидетель кивнул.
     - Давненько. А теперь видите меня в последний раз.  Я  возвращаюсь  в
Дамаск, где я родился и где закроются мои глаза.
     - У тебя есть, что нам сказать?
     - Да, господин мой Оратор. Я могу рассказать вам об отношениях  между
подсудимым и императором.
     - Мы тебя слушаем.
     - Император был столь высокого мнения о его способностях, что доверял
Николану подготовку приказов о перемещениях  армий.  Часто  советовался  с
Николаном. Я видел Николана Ильдербурфа, когда тот заезжал в штаб-квартиру
императора у горного перевала, через  который  армия  гуннов  выходила  на
равнины Ломбардии. На этот раз приказы писал не  Николан.  У  Аттилы  были
причины более не доверять ему.
     - Откуда тебе это известно? Насколько я понимаю, ты в это время сидел
в одном из своих фургонов, закованный в кандалы.
     - Это правда. Меня безо всяких на то оснований обвинили в том, что  я
заплатил некоему Сартаку за убийство императора, и приговорили  к  смерти.
Николан вернулся выполнив поручение императора и тем самым доказав, что  я
снабдил Аттилу верной информацией. Потому-то меня и не казнили.
     - Ходили упорные слухи, что ты был шпионом императора. Твои слова это
подтверждают.
     - С чего мне это отрицать? Мои дни сочтены. Да, я продавал ему важные
сведения.
     - Почему Аттила перестал доверять Николану?
     - У него возникли подозрения, господин мой, что Николан уже не на его
стороне. Он дал императору плохой совет перед битвой при Шалоне.
     - Не мог бы ты выразиться яснее?
     -  Конечно,  господин  мой.  Николан  предложил  атаковать  холм   по
северному склону. Император последовал его  совету  и  атака  не  принесла
ничего, кроме колоссальных потерь.
     Признание Микки, похоже, стало для Ослау сюрпризом.  Насупившись,  он
какое-то время молчал,  возможно,  выискивая  слабое  место  в  показаниях
свидетеля.
     - Ты хочешь, чтобы мы поверили, что ты слышал все это, сидя в цепях и
ожидающий исполнения смертного приговора?
     - Император говорил со мной,  когда  пришел,  чтобы  сказать,  что  я
помилован. Среди прочего он  сообщил  мне,  что  жестоко  разочаровался  в
Николане.
     Николана охватило отчаяние. Уж больно ловко старый купец передергивал
факты.  А  уж  вытянуть  из  него  правду,  при  его-то  уме,  просто   не
представлялось возможным. Но почему Микка явился на суд?
     - В чем заключалось исполненное Николаном поручение,  после  которого
он вернулся в штаб-квартиру  императора  у  горного  перевала?  -  спросил
Оратор.
     - Его  отправляли  на  римскую  территорию  найти  и  переговорить  с
принцессой Гонорией. Он с этим справился.
     - А после этого Аттила  послал  его  с  еще  более  важным  заданием.
Передать его послание  Аэцию.  Почему  он  это  сделал,  если  не  доверял
Николану?
     - Второе поручение было куда опаснее первого. Император полагал,  что
римляне  казнят  Николана.  В  определенном  смысле  он  наказывал  своего
подчиненного.
     - Но ведь именно успех Николана спас тебе жизнь, не так ли?
     Микка безразлично махнул рукой.
     - Меня освободили от цепей, это так. Но, возможно,  смерть  стала  бы
наилучшим выходом. Все мое  состояние  конфисковали,  я  теперь  нищий.  Я
возвращаюсь в дом моих предков с пустым кошельком.
     - Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы  задуматься  над  вопросом,  а
какую ты видишь выгоду в том, чтобы забрести в такую даль и дать показания
на этом суде? - Ослау помолчал. - Николан, рискуя жизнью, успешно выполнил
поручение Аттилы. Этим он вырвал тебя из рук палача.  Так  зачем  являться
сюда? Почему ты расплачиваешься с ним, свидетельствуя против него?
     Микка воздел руки к небу, губы его разошлись в некоем подобии улыбки.
     - Должен ли я сказать, что считаю своим долгом рассказать  суду  все,
что мне известно об этом деле?
     - Весь мир знает, что ты лжец из лжецов, Микка Медеский.  Я  не  могу
заставить себя поверить ни единому твоему слову.
     Но последние слова Оратора не могли поколебать того факта, что версия
Ранно получила новое, и весьма серьезное подтверждение.
     По склонам пробежал шумок, когда Николан поднялся и зашагал  к  стулу
свидетеля. Люди вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть его.
     - Николан Ильдербурф, - обратился к нему Оратор, -  тебя  обвиняют  в
том, что ты ответственен за приказ, получив который, отряд Рорика атаковал
холм по северному склону и понес страшные потери. Это правда?
     - В этом обвинении нет ни грана правды?
     - Ты обсуждал направление атаки с принцем Таллимунди?
     - Нет. Я ни разу не видел принца Таллимунди.
     На лице Ослау отразилось изумление.
     - Но занимаемый  тобой  пост  требовал  непосредственного  общения  с
военачальниками?
     - Господин мой Ослау, при  Шалоне  Аттила  повел  в  бой  полмиллиона