- Таков закон, - кивнул Лонадо. - Но мне ли судить, свидетель он  или
нет?
     - Подведи его к двери. Тогда я смогу убедить  тебя,  что  я  в  праве
повидаться с ним.
     Вошел Ивар, запыленный, очень уставший, поскольку так и не  привык  к
седлу. Широко улыбнулся Николану.
     - Мы мчались во весь опор. И, как я понял, успели вовремя, потому что
суд начинается завтра.
     - Если бы ты знал, как мне тебя не хватало! - воскликнул Николан. - И
как я рад, что ты вновь рядом со мной!
     - Я привез Сомуту, - добавил Ивар.
     Курьер появился у двери, с шапкой в руках, улыбающийся. Несколько раз
поклонился Николану.
     - Сомуту, какое счастье, что ты смог приехать! -  Николан  указал  на
Лонадо. - Скажи этому человеку, кто ты такой.
     - Я - курьер при штабе Аттилы, владыки земли и морей, - поклонившись,
ответил Сомуту. - Я приехал рассказать все, что мне  известно,  о  великой
битве, когда мертвые вповалку лежали на земле, стрелы убили подо мной трех
лошадей. То был кровавый день и немногим  довелось  пережить  его.  Только
курьеров Аттилы погибло более тридцати. Мне повезло: я остался в живых.
     Николан посмотрел на Лонадо. Тот кивнул.
     - Четверть часа. Не больше. Таков закон.
     Он ретировался и Николан пригласил  гостей  разделить  нетронутый  им
ужин. Они не заставили себя просить дважды и по ходу разговора  тарелка  и
кувшин с вином быстро опустели.
     Лицо Сомуту загорело дочерна, и на нем ярко выделялись черные  глаза.
Положив на тарелку чисто обглоданную кость, он улыбнулся Николану.
     - Господин мой, я с радостью приехал сюда. И сделаю все, что  в  моих
силах.
     - Теперь я не одинок, - ответил Николан. - Будет кому опровергнуть их
ложь, - он повернулся к Ивару. - А что с остальными?
     Ивар бессильно развел руки.
     - Только Сомуту смог приехать. В стране трех принцев  восстал  народ.
Всем надоели пьянство и жестокость братьев. Двое успели убежать.  Третьего
поймали. Таллимунди. Его отдали  женщинам  и  те  забили  его  до  смерти.
Палками. Так что его я  привезти  никак  не  мог.  Как  и  подписанные  им
показания.
     - А еще двое?
     - Аллагрин после взятия Конкордии решил пограбить какую-то деревушку.
Крестьянам это не понравилось. Какой-то мужик воткнул его в бок вилы.
     - А Пассилий?
     - Я говорил с Пассилием и он согласился поехать с нами. Но за день до
отъезда подхватил какую-то болезнь, по-моему, детскую.  У  него  раздулась
шея, лицо стало  красным,  он  так  ослабел,  что  не  смог  подняться.  Я
чувствовал, что надо спешить,  и  не  стал  ждать  его  выздоровления.  Мы
оставили его стонущим на койке и уехали.
     Николан не забыл слова Ослау о том, сколь мало ценятся на плоскогорье
показания чужеземцев. Четыре свидетеля, возможно,  убедили  бы  Ферма.  Но
примут ли во внимание показания одного? Вряд ли.  Однако,  один  свидетель
лучше, чем ни одного, а потому Николан заметно приободрился.



                                    10

     Всю ночь через окно до Николана долетало ржание лошадей, чьи-то шаги,
обрывки разговоров. На заре, подойдя к окну, он изумился тому, что увидел.
Амфитеатр снизу доверху заполняли люди. Зрители, собравшиеся на  заседание
Ферма сидели плечо к плечу, колено к колену. Мужчины, женщины,  дети,  все
нарядно одетые. Многие уже успели запустить руки в  корзины  с  едой.  Суд
обещал быть долгим, поэтому  они  запаслись  хлебом,  мясом,  пирожками  с
медом.  А  наверху,  у  деревьев  сгрудились  лошади,  прекрасные   лошади
плоскогорья, чувствующие, что в котловине происходит что-то очень важное.
     На Николана навалилась тоска. "Большинство этих людей,  словно  стадо
баранов, поверили лжи, распространяемой Ранно, - подумал он. - Они  пришли
в надежде увидеть как меня признают виновным, осудят и казнят".
     А день ожидался прекрасным. Голубое, безоблачное небо,  ни  дуновения
ветерка. Ничто не могло помешать этим  баранам  насладиться  предвкушаемым
ими зрелищем.
     Жакла принес завтрак.
     - Такого никогда не было, - пробурчал он. -  Все  плоскогорье  словно
вымерло.
     - Слышал какие-нибудь новости? - спросил Николан.
     - Ничего особенного, - последовал ответ. - Никто не знает,  где  твоя
дама, хотя ходят разные слухи.  Только  что  прибыл  Ранно.  Мрачный,  как
грозовая туча. Не разговаривает, а рычит.  Уже  успел  поругаться  с  моим
господином Ослау. Может, этот слух дошел и до него.
     - О чем ты?
     Жакла поставил миски на стол, знаком предложил Николану приступить  к
завтраку, но тот отрицательно качнул головой.
     - Вроде бы Рорик жив и выступит свидетелем на этом  суде.  Только  об
этом все и говорят.
     Николан  почувствовал,  как   тоска   уступает   место   надежде   на
благополучный исход судилища. Вдруг сон Мацио окажется явью? Так  хотелось
в это поверить, но он не мог избавиться от  сомнений.  С  отъезда  Ильдико
прошла целая неделя. Это означало, что ей не удалось сразу же найти брата.
Однако, почему о том, что Рорик жив, заговорили только сейчас?
     Несколько  минут  спустя  в  комнату  впустили  Ивара.   Грустный   и
печальный, он подтвердил сказанное Жаклой. Судя по всему, он уже не  верил
в успех миссии Ильдико. В одной  руке  он  держал  меч,  который  протянул
Николану.
     - Это меч твоего отца.
     Николан  живо  схватил  его.  Короткий   клинок,   необычной   формы,
украшенная драгоценными камнями рукоять. Выбитый на ней герб Ильдербурфов:
дерево с развесистой кроной. С первого взгляда было видно,  что  сработали
его восточные мастера.
     Николан кивнул.
     - Это одна из самых ценных  вещей  нашей  семьи.  Его  передавали  из
поколение в поколение. Где ты его взял?
     - Меч принес один из тех, кто верит в тебя.  Он  был  вашим  соседом,