высокие горы. С их  склонов  стекала  быстрая  река,  течение  которой  на
равнине заметно замедлялось. У самой комнаты река поворачивала и  исчезала
из виду. На  другом  берегу  реки  стоял  большой  круглый  каменный  дом.
Издалека доносился какой-то монотонный звук. Как догадался Мацио,  мычание
скота.
     И тут он услышал голос сына.
     - Ты наконец-то пришел, отец мой.
     - Ты ждал меня, Рорик?
     - Да, отец мой. Мне не хватало тебя.
     В этот момент Мацио не сомневался, что уже умер, и  его  сын  пришел,
чтобы встретить ему помочь подняться в горы и по тропе, уходящей на  небо.
Однако, вскоре он понял, что дело обстоит иначе.  На  месте  одного  глаза
Рорика он увидел ужасный шрам. Рорик совсем ослаб и несколько сделанных им
шагов лишили его последних сил. Мацио знал, что люди, переходя  в  царство
божие, не берут с собой своих ран, а все их увечья  исчезают,  как  только
душа отделяется от тела Таким образом ему стало абсолютно ясно, что  вошел
в комнату и сел у его кровати живой Рорик, из плоти и крови.
     Разговор отца и сына не занял много времени.  Рорик  объяснил,  каким
образом ему удалось уцелеть в той  ужасной  битве.  Тяжело  раненого,  его
вынес с поля боя другой оставшийся в живых, и несколько месяцев он боролся
со смертью в крестьянской хижине. Наконец,  молодой  организм  победил,  и
Рорик двинулся к дому. Шел он  в  одиночку,  и  ему  приходилось  часто  и
надолго останавливаться, собираясь с  силами  и  полагаясь  на  милосердие
бедняков тех стран, через которые лежал его путь.
     Между отцом и сыном установилось полное взаимопонимание. Рорик  знал,
сколь близок к смерти его отец. Как и о том, что Ильдико вернулась  вместе
с Николаном.
     - Я не смогу прибыть домой вовремя, если мне не помогут, -  несколько
раз повторил Рорик. Мацио понял, что он говорит об опасности, грозящей его
сестре и другу. - Пошли за мной Николана. Немедленно.
     Старик так обессилил, что  тяжелые  веки  опустились  на  его  глаза.
Николан какое-то время ждал продолжения, а потом не выдержал.
     - Где я его найду?
     У него не возникло  ни  малейшего  сомнения  в  правдивости  рассказа
Мацио. В мире снов  творились  таинственные  вещи,  понять  которые  могли
только сказители, но он сразу поверил, что отец и сын нашли способ общения
на расстоянии.
     Мацио ответил после долгой паузы.
     - Я... я не могу сказать этого. Мой разум отказывается направлять мой
язык.
     Николан вспомнил, что его отец, когда он был маленьким, часто ездил в
Раэтию, расположенную не столь уж далеко от плоскогорья. Отец рассказывал,
что горы там очень высокие, а население отдает предпочтение не лошадям,  а
быкам и коровам.
     - Он в Раэтии? - спросил Николан.
     Глаза Мацио широко открылись, но Николан понял, что видит  старик  не
горный хребет, а голую стену и окно с распахнутыми ставнями.
     - Раэтия, - прошептал он. - Я не помню.
     - Раэтия лежит на его пути из Галлии,  -  добавил  Николан.  Если  он
двигался на юг между горами и великой рекой,  Раэтию  ему  не  обойти.  Но
страна это большая, а население невелико.
     Больной покачал головой на подушке, вне себя от собственной слабости.
     - Имена ускользают от меня. После  того,  как  я  проснулся,  ко  мне
подходила женщина. Сказала, что она моя дочь.
     - То была Лаудио?
     Имя не вызвало никакого отклика.
     - Я ее не узнал.
     В отчаянии Николан засыпал старика вопросами. Он уверовал, что  Рорик
нашел временное пристанище в Раэтии. Далеко ли находится  Рорик?  У  самой
реки? Или у подножия гор? По какой дороге надо к нему идти? Мацио изо всех
сил старался хоть что-то вспомнить, но без особого успеха. И произнес лишь
одно слово, которое поначалу ничего не сказало Николану.
     - Ракх, - прошептал старик. И повторил это несколько раз, прежде  чем
впасть в полубессознательное состояние.
     - Ракх? - пробормотал Николан. Вроде бы он слышал это слово, но где и
когда...
     Мацио едва дышал. Рука Бастато легла на плечо Николана.
     - Пойдем, - домоправитель вгляделся в лицо старика. - Сейчас задавать
вопросы бессмысленно. Будем  надеяться,  что  он  сможет  говорить,  когда
отдохнет. Но как бы его глаза не закрылись совсем.
     - Твой господин часто бывал в Раэтии? - спросил  Николан,  когда  они
выходили из комнаты Мацио.
     - В последние годы нет. Но раньше ездил туда не  раз.  Покупал  скот.
Или менял лошадей на коров.
     - Ты сопровождал его?
     - Никогда. Я же домоправитель. Он брал с  собой  Рорика  и  полдюжины
лучших бойцов. На границе с Раэтией полно бандитов.
     - Он покупал скот у одного продавца или у многих?
     - Думаю, что у одного.
     - Можешь ты мне назвать его имя?
     Бастато нахмурился, роясь в памяти, затем покачал головой.
     - Когда-то я  его  знал.  Думаю,  он  родом  из  Аламанни,  имя  было
труднопроизносимое. Может, я его еще вспомню, но сейчас оно  выскочило  из
головы.
     - Я могу узнать его у одного из всадников, что ездили вместе с ним.
     Вновь Бастато покачал головой.
     - Нет, мой господин. Все они полегли в великой битве.


     Кирпичный дом Роймарков  страдал  многими  недостатками,  но  главный
заключался в том, что уединиться в нем не  представлялось  возможным.  Дом
буквально кишел людьми. Они толклись в обеденном зале,  сидели  по  углам,
лежали в комнатах-клетушках, они говорили, спорили,  требовали.  Выйдя  из
комнаты Мацио, Николан увидел Ильдико и Евгению. Не найдя  лучшего  места,
они расположились в коридоре между парадной дверью и обеденным  залом.  На
полу горкой лежали женские  наряды  из  Византии  и  восточные  украшения.
Служанки вскрикивали от восторга, смеялись.
     Бастато, похоже, доложил Ильдико о самочувствии ее отца, так  что  на
лице девушки не отражалось тревоги. Она сменила мокрую одежду  на  зеленое
платье, отделанное желтым, перетянутое в талии поясом, с  портретом  Мацио