Так поступали все прежние цари, а  Хазария  гордо  стояла  на  рубеже
Европы и Азии, внушая страх врагам, и жители ее, разъединенные  жизненными
судьбами и религиями, тем не менее покорно собирались под  золотое  солнце
Кагана!
     Почему же так тревожно теперь? Или времена переменились?
     Из разрозненных славянских племен сложилась могучая держава  -  Русь.
Заходит солнце Хазарии.
     Только через неделю,  когда  на  равнине  перед  городскими  воротами
собралось для смотра хазарское войско, царь Иосиф немного успокоился.
     Нет, у него еще достаточно силы, чтобы отразить любого врага!
     Десять тысяч отборных всадников-арсиев, закованных в блестящую броню,
застыли  стройными  рядами.  Перед  каждой  сотней  арсиев  развевался  на
бамбуковом шесте зеленый стяг.
     Грозно стояло пешее ополчение, тоже одетое в железные доспехи.  Итиль
- богатый город, в купеческих амбарах и караван-сараях нашлось  достаточно
оружия  для  всех  способных  носить  его.  На  плечах  ополченцев  лежали
заостренные колья, из которых в любом месте можно было за считанные минуты
составить неприступный колючий частокол.
     А вокруг кипело, перемешиваясь  в  клубах  пыли,  потрясая  луками  и
короткими копьями, множество легковооруженных хазарских всадников. Кочевые
беки все-таки привели свою конницу  и  теперь  смирно  стояли  возле  царя
Иосифа.
     Казалось, забыты прежние обиды и все подданные Кагана, как  в  старые
добрые времена, сплотились перед лицом  грозной  опасности.  Но  насколько
прочным будет это объединение, могла проверить только битва...
     Измученные, почерневшие от недосыпания царские  писцы  едва  успевали
заносить в свои книги прибывавших воинов, и их число  уже  приближалось  к
заветной цифре - пятьдесят тысяч. Войско множилось на глазах и царь  Иосиф
без прежнего трепета выслушивал известия о приближении  по  Волге  русской
судовой рати, а по степям - русской и печенежской конниц.
     На военном совете было решено не утомлять хазарское  войско  длинными
переходами и сражаться здесь, под самыми стенами Итиля.



                           11. БИТВА ПРИ ИТИЛЕ

     Царь Иосиф считал самыми искусными воителями мусульман-арабов и перед
сражением выстроил свое войско  по  арабскому  образцу,  в  четыре  боевых
линии.
     Первая линия - "утро псового лая". Она  называлась  так  потому,  что
состояла из конных лучников,  которые,  как  охотничьи  псы,  должны  были
смелыми наскоками и ливнем стрел  раздразнить  противника,  заставить  его
расстроить ряды. В эту линию царь Иосиф поставил кара-хазар [кара-хазары -
черные хазары], быстрых наездников, пастухов и табунщиков, жилистых, злых,
со  смуглыми  лицами  и  множеством  туго  заплетенных  косичек,   которые
свешивались из-под войлочных колпаков.  Кара-хазары  не  носили  доспехов,
чтобы не стеснять движений, и были вооружены луками и дротиками.
     Вторая линия - "день помощи". Она как бы подпирала конных лучников  и
составлялась из тяжеловооруженных всадников, одетых в  кольчуги,  железные
нагрудники, шлемы. Длинные копья и мечи, палицы и боевые топоры составляли
ее вооружение. Тяжелая конница всей своей массой  обрушивалась  на  врага,
уже ошеломленного лихими наскоками кара-хазар. Здесь у  царя  Иосифа  были
поставлены  дружины  беков,  белые  хазары  -  рослые,  плечистые,  гордые
прошлыми заслугами и почетным правом служить в отборной панцирной коннице.
     Но  если  и  "день  помощи"  не  добивался  успеха,  то  вся  конница
расходилась в стороны и пропускала вперед третью  боевую  линию  -  "вечер
потрясения". Пешие ратники этой линии, бесчисленные, как камыши  в  дельте
Волги, стояли стеной, опустившись на одно  колено  и  прикрываясь  щитами.
Древки своих длинных копий они  упирали  в  землю,  а  острия  склоняли  в
сторону противника. Преодолеть эту колючую изгородь  было  не  легче,  чем
добраться  голым  пальцем  до  кожи  ежа.  Нападающие  истекали  кровью  в
бесплодных атаках, а потом на  них,  ослабевших  и  упавших  духом,  снова
обрушивалась с флангов панцирная конница.
     Наконец, позади  всех  ждала  своего  часа  последняя  боевая  линия,
которую арабы называли "знамя пророка", а хазары - "солнце Кагана". Здесь,
возле большого золотого круга, изображавшего  солнце,  собиралась  наемная
гвардия мусульман-арсиев.
     Арсиев берегли. Они вступали в бой только при крайней  необходимости.
Зато им доставалась львиная доля добычи. Они вырубали дамасскими мечами  и
бегущих врагов, и своих же воинов, если те, дрогнув,  начинали  отступать.
Арсии были последней надеждой царя Иосифа, они не знали пощады и не  ждали
ее от врага. Верность и жизнь их были давно оплачены царским золотом...
     Окруженный железными рядами арсиев, царь Иосиф стоял на  помосте  под
золотым кругом и смотрел, как впереди, на зеленой равнине, разворачивается
для боя войско князя Святослава.
     Руссы  приближались  медленно  и  царю  показалось,  даже,  что   они
намеренно оттягивают начало битвы. Не устрашился ли князь Святослав, узрев
перед  собой  столь  многочисленное  и  грозное  войско?  Не  завяжет   ли
переговоры? Можно посулить серебра и товаров, чтобы руссы искали добычу  в
других землях. Разумнее пожертвовать частью богатства, чем рисковать всем.
Может, и князь Святослав думает так же?
     Даже самому себе царь Иосиф боялся признаться,  что  мысли  эти  были
порождены неуверенностью в войске. Когда он утром объезжал ряды  хазарской
конницы и пехоты, воины встречали царя угрюмо и обреченно. На их лицах  не
было  той  восторженной  готовности  к  самопожертвованию,   без   которой
невозможно добыть победу. Хазарское  войско  показалось  царю  похожим  на
дерево, с виду могучее, но на самом деле уже надломленное, готовое рухнуть
от бури.
     Только арсии были спокойны  и  бесстрастны.  Для  них,  потомственных
воинов, война была просто работой, пусть опасной,  но  -  работой.  Ничего
другого они делать не умели и будут сражаться, как разъяренные быки.
     Иосиф подумал, что не следует бросать их в сечу: в случае  чего,  они
прикроют бегство царя. Подумал - и  ужаснулся.  Неужели  это  предчувствие
поражения?
     А пешие руссы медленно приближались, вытягиваясь  клином.  На  острие
клина шли богатырского роста воины в железных панцирях и  шлемах,  глубоко
надвинутых на брови: живот, бедра и даже голени  у  воинов  были  обтянуты
мелкой  кольчужной  сеткой,  непроницаемой  для  стрел.  Руки  в  железных
рукавицах сжимали устрашающе большие секиры. Вправо  и  влево  от  дружины