концов уничтожил весь род Сян. Так зачем же брать примеры из такой глубокой
древности, когда жили Вэнь-ван и Гоу Цзянь?

     Отвечаю: во времена династий Шан и Чжоу ваны и хоу пользовались уважением
народа; отношения между государем и подданными были твердыми и неизменными.
Если б ханьский Гао-цзу жил в те времена, разве мог бы он овладеть
Поднебесной с помощью оружия? Но после того как династия Цинь лишила князей
их исконных владений и когда народ изнемог под бременем непосильных поборов,
Поднебесная раскололась, начались междоусобицы и беспорядки.

     Ныне, как и тогда, все идет своим чередом: сменяются правители, нарождаются
новые поколения. Но древние времена отличаются от нынешних: тогда
существовали рядом шесть княжеств, и страна не напоминала кипящий котел, как
это стало позже, в конце правления династии Цинь. Вот поэтому и можно было
быть Вэнь-ваном и нельзя было быть ханьским Гао-цзу.

     Древние правители действовали, сообразуясь с обстановкой. Чэн Тан и У-ван
высоко ценили труды народа, постоянно вникали в его нужды и поэтому
повергали ниц своих врагов с первого удара. Но если действуешь только с
помощью оружия и тебя постигнет неудача, то никакой ум тебе не поможет".

     Прочитав бумагу, Цзян Вэй в раздражении швырнул ее на пол.

     -- Рассуждения закоснелого конфуцианца, -- презрительно заметил он и
приказал войску готовиться в поход на Срединную равнину.

     -- Как вы думаете, -- обратился он к Фу Цяню, -- куда мне направить первый
удар своей армии?

     -- По-моему, на Чанчэн, -- ответил Фу Цянь. -- Там у противника склады с
провиантом. Пройдете через долину Логу, перевалите хребет Чэньлин, а там и
до Чанчэна рукой подать. Уничтожив запасы провианта врага, вы овладеете
Циньчуанью, и царство Вэй покорится вам в считанные дни.

     -- Вы угадали мои самые сокровенные мысли! -- обрадовался Цзян Вэй.

     Вскоре войско царства Шу миновало долину Логу, перешло хребет Чэньлин и
остановилось под стенами Чанчэна.

     Чанчэн охранял военачальник Сыма Ван, двоюродный брат Сыма Чжао. В городе
были собраны большие продовольственные запасы, но войск было мало. И все же
Сыма Ван решил обороняться. Вместе с военачальником Ван Чжэнем и Ли Пэном он
расположился лагерем в двадцати ли от города.

     На следующий день подошли войска противника. Сыма Ван, в сопровождении Ван
Чжэня и Ли Пэна, выехал вперед. Со стороны войска царства Шу выступил Цзян
Вэй. Указывая пальцем на Сыма Вана, он закричал:

     -- Зачем Сыма Чжао увез в поход своего императора? Вздумал пойти по стопам
Ли Цзюэ и Го Сы? Не бывать этому! Мой государь повелел мне взыскать с него
за все преступления! Сдавайся! Будешь упорствовать -- срублю головы всем
твоим родным!

     -- Твоей наглости нет предела! -- с бранью отвечал Сыма Ван. -- Сколько раз
ты вторгался в наше великое царство? Уходи отсюда, а то костей не соберешь!

     Из-за спины Сыма Вана с копьем наперевес выехал Ван Чжэнь. Цзян Вэй сделал
знак своему военачальнику Фу Цяню, и тот устремился на противника. На
десятой схватке Фу Цянь совершил промах, и его противник, воспользовавшись
этим, сделал выпад. Но Фу Цянь мгновенно уклонился в сторону и,
изловчившись, выбил Ван Чжэня из седла. На выручку другу бросился Ли Пэн.
Фу Цянь нарочно придержал коня, пока противник не приблизился, потом с силой
бросил Ван Чжэня на землю и потихоньку вытащил из-за пояса острый клинок.
Ли Пэн уже занес меч над его головой, но Фу Цянь наотмашь ударил его в лицо
с такой силой, что у Ли Пэна глаза выскочили из орбит и он замертво рухнул
с коня. Ван Чжэня, который все еще без памяти лежал на земле, копьями
прикончили воины.

     Армия Цзян Вэя перешла в наступление. Сыма Ван бросил лагерь и заперся в
городе. Цзян Вэй объявил приказ: "Нынче ночью всем воинам отдыхать и
набираться сил. Завтра Чанчэн должен быть взят!"

     На рассвете войско Цзян Вэя бросилось к городским стенам. В город полетели
огненные стрелы, от которых загорались соломенные строения. Обороняющиеся
пришли в смятение.

     Цзян Вэй приказал навалить под городскими стенами огромные кучи хвороста и
поджечь его. В самом городе тоже бушевало пламя, слышались стоны и вопли
погибающих людей. Город, казалось, был на краю гибели. Но в этот момент
издали донесся оглушительный шум. Цзян Вэй обернулся и увидал, что со
стороны поля, как разлившийся поток, несутся вэйские войска под грохот
барабанов, со знаменами, развевающимися на ветру.

     Цзян Вэй развернул часть своих войск лицом к приближающемуся врагу и стал
ждать. Он увидел, как вперед вырвался молодой, лет двадцати, военачальник
в полном вооружении. У него было бледное, будто набеленное, лицо и
ярко-алые губы.

     -- Эй, ты! -- загремел его сильный голос. -- Военачальник Дэн пришел!
Узнаешь?

     "Должно быть, это Дэн Ай!" -- подумал Цзян Вэй и, взяв копье наперевес,
поскакал ему навстречу.

     Оба противника были преисполнены одинаковой решимости и дрались с
ожесточением. Сорок схваток не принесли победы ни тому, ни другому. Тогда
Цзян Вэй пустился на хитрость: понимая, что ему не одолеть врага, он решил
завлечь его в ловушку. Повернув коня, Цзян Вэй во весь опор помчался налево
к горам. Молодой военачальник поскакал за ним.