ему Цзя Сюй. -- Ныне я служу Чжан Сю, который принимает мои советы, и я не
могу покинуть его.

     На другой день Цзя Сюй привел к Цао Цао самого Чжан Сю, и Цао Цао беседовал
с ним весьма приветливо. Уладив таким образом дело, Цао Цао с передовым
отрядом въехал в Ваньчэн, расположив остальные войска за городом. Лагери
растянулись более чем на десять ли.

     Прошло несколько дней. Чжан Сю ежедневно устраивал в честь Цао Цао пиры.
Однажды Цао Цао пьяный вернулся в свою опочивальню и спросил приближенных:

     -- В этом городе есть девицы?

     Его племянник -- Цао Ань-минь, догадываясь о желании дяди, шепнул ему:

     -- Вчера вечером возле кабачка ваш недостойный племянник видел одну
женщину, совершенную красавицу. Я узнал, что это жена Чжан Цзи, дяди Чжан
Сю.

     Цао Цао велел привести ее. Вскоре женщина предстала пред ним. Это была
действительно красавица. Цао Цао спросил ее имя.

     -- Я ваша служанка, жена Чжан Цзи, из рода Цзоу, -- ответила красавица.

     -- Вы знаете меня?

     -- Я давно наслышана о вашей славе, -- отвечала госпожа Цзоу. -- Счастлива
видеть вас в этот вечер и поклониться вам.

     -- Только ради вас я принял повинную Чжан Сю и не уничтожил его род, --
продолжал Цао Цао.

     -- Я поистине тронута вашей милостью, -- прошептала красавица, склоняясь
перед ним.

     -- Встреча с вами величайшее счастье для меня, -- уверял ее Цао Цао. --
Я хочу, чтобы сегодня вы разделили со мной ложе, а когда я возвращусь
в столицу, вы будете наслаждаться богатством и почетом.

     Госпожа Цзоу снова поклонилась. Эту ночь она провела вместе с Цао Цао в его
опочивальне.

     -- Боюсь, что мое длительное отсутствие покажется подозрительным Чжан Сю,
-- сказала она Цао Цао. -- Да и люди осудят меня.

     -- Завтра мы уедем с вами в мой лагерь, -- успокоил ее Цао Цао.

     На другой день он перебрался за город и приказал Дянь Вэю охранять шатер.
Никто не смел без разрешения входить туда. Цао Цао целыми днями веселился с
госпожой Цзоу и не помышлял о возвращении домой. Слуги Чжан Сю донесли об
этом своему господину.

     -- Злодей Цао Цао опозорил меня! -- бесновался Чжан Сю и позвал на совет
Цзя Сюя.

     -- Этого нельзя разглашать! -- предупредил его Цзя Сюй. -- Подождем, когда
Цао Цао выйдет из шатра, и тогда...

     На другой день к Цао Цао явился Чжан Сю и сказал:

     -- Многие из тех воинов, что сдались вам, разбегаются. Я просил бы
расположить их среди ваших войск.

     Цао Цао согласился. Чжан Сю привел свои войска и поставил их среди лагерей
Цао Цао. Теперь ему оставалось ждать удобного момента для нападения на Цао
Цао. Это было нелегким делом. Чжан Сю боялся силы Дянь Вэя и призвал на
совет своего военачальника Ху Чэ-эра. Этот Ху Чэ-эр был человеком
необыкновенным. Он обладал такой силой, что с грузом в пятьсот цзиней мог
пройти за день семьсот ли.

     -- Самое страшное у Дянь Вэя -- его алебарда, -- сказал Ху Чэ-эр. --
Пригласите его завтра к себе и напоите допьяна, а когда он будет
возвращаться, я вместе с сопровождающими его проникну к нему в шатер и
выкраду алебарду. Тогда этот человек будет неопасен.

     Чжан Сю очень обрадовался. Он привел в готовность воинов, вооруженных луками
и стрелами, и затем устроил все так, как советовал Ху Чэ-эр.

     Цао Цао в ту ночь пьянствовал в своем шатре с госпожой Цзоу. Вдруг он
услышал какие-то голоса и ржание коней. Он приказал узнать, в чем дело, и
ему доложили, что это ночной дозор из войск Чжан Сю. Цао Цао ничего не
заподозрил. Когда уже приближалось время второй стражи, в лагере снова
поднялся сильный шум. Цао Цао донесли, что загорелись повозки с сеном.

     -- Кто-нибудь уронил искру, -- промолвил он -- незачем поднимать тревогу.

     Однако вскоре огонь вспыхнул со всех сторон. Цао Цао встревожился не на
шутку и вызвал Дянь Вэя, но тот, пьяный, спал глубоким сном.

     В это время войско Чжан Сю подошло к воротам того лагеря, где находился Цао
Цао. Грохот гонгов и барабанов разбудил Дянь Вэя, он вскочил, но не нашел
своей алебарды и выхватил у какого-то воина меч. Конные и пешие латники с
длинными копьями наперевес ворвались в лагерь. Дянь Вэй отважно бросился
вперед и зарубил более двадцати всадников. Конных воинов сменили пешие. Со
всех сторон, как заросли тростника, поднялись копья. Дянь Вэй был без лат, и
ему нанесли много ран. Он сражался отчаянно до тех пор, пока у него не
сломался меч. Тогда он поднял правой и левой рукой двух врагов и бросился с
ними на осаждающих его. Так он убил еще восемь-девять латников. Другие не
смели приблизиться и только издали осыпали его стрелами. Дянь Вэй упорно
защищался, но враг уже ворвался в лагерь с другой стороны. Копье вонзилось в