образовало бы прирост в девять миллионов душ ее населения.


       Глава XIII

О ЗАПРЕЩЕНИИ КНИГ И НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ ПРЕДМЕТОВ ЭТОГО РОДА


       Статья первая

КНИГИ

     I. При пятом главном инквизиторе доме  Альфонсо  Манрике,  кардинале  и
архиепископе Севильи, начали распространяться мнения Лютера, Цвингли  [492],
Эколампадия [493], Меланхтона [494], Кальвина [495]  и  Мюнцера  [496].  Эти
реформаторы обозначались именем протестантов со времени имперского  сейма  в
Шпейере [497] в 1529 году.
     II. Лев X уже осудил  как  еретические  некоторые  тезисы  Лютера.  Это
побудило Манрике воспротивиться проникновению нового учения в Испанию, и  он
установил суровые наказания против всякого, кто  осмелился  бы  поддерживать
это учение устно или посредством сочинений, благоприятных системе новаторов.
     III. Обращение книг - одно из вернейших средств пропаганды  какого-либо
учения. Поэтому в то время и в другие эпохи  применялись  различные  меры  с
целью помешать этому. В этой главе я представлю общий обзор их.
     IV. В 1490 году в Севилье сожгли несколько еврейских  Библий  и  разные
книги, написанные евреями. В Саламанке подобную участь потерпели более шести
тысяч томов по магии, колдовству и суеверию, имевшие  то  же  происхождение.
Фердинанд и Изабелла приказали 8 июля 1502 года председателям  апелляционных
судов в Вальядолиде и Сьюдад-Реале, архиепископам Толедо, Севильи и  Гранады
и епископам Бургоса, Саламанки  и  Саморы  постановлять  приговоры  по  всем
делам, касающимся разбора, цензуры, печатания,  ввоза  и  продажи  книг.  21
марта  1521  года  папа  писал  губернаторам  провинций  Кастилии  во  время
отсутствия Карла V, рекомендуя им препятствовать ввозу  сочинений  Лютера  в
королевство. Кардинал Адриан в  качестве  главного  инквизитора  направил  7
апреля того же года к отдельным инквизиторам указ об аресте  всех  ввезенных
произведений этого рода. Верный усвоенной  им  системе  репрессий,  кардинал
возобновил в 1523 году изданный  им  указ  и  поручил  губернатору  Гипускоа
оказывать всяческую помощь должностным лицам инквизиций, в которой они будут
нуждаться при исполнении своих обязанностей.
     V. 11 августа 1530 года верховный совет снова предписал инквизиторам во
время отсутствия кардинала Манрике быть готовыми к исполнению  намеченных  в
указе мер,  прибавляя,  что  ему  стало  известно,  будто  сочинения  Лютера
проникают в королевство или под ложными заголовками, или  как  произведения,
совершенно отличающиеся от них и составленные католическими  авторами;  что,
несомненно, заблуждения Лютера проскользнули в  форме  примечаний  в  разные
католические труды с намерением выдать их за учение авторов; для  подавления
этого нетерпимого злоупотребления  инквизиторы  должны  отправиться  во  все
публичные библиотеки  и  произвести  там  внимательный  поиск  произведений,
попорченных рукою новых сектантов, и  присовокупить  к  ежегодному  указу  о
доносах особую статью, чтобы обязать католиков доносить инквизиции  на  всех
лиц, которые читали эти книги или хранили их у себя дома.
     VI. Верховный совет уже отнял у инквизиторов право разрешать  печатание
книг. Это обстоятельство, в связи с первым,  показывает  нам,  что  совет  и
инквизиторы пользовались властью, не  полученною  ими  ни  от  папы,  ни  от
короля. В  то  же  время  это  доказывает,  что  в  очень  отдаленные  эпохи
существуют примеры домашних обысков, предпринимаемых для захвата запрещенных
правительством книг. На самом деле совет приказал  инквизиторам  вести  себя
благоразумно и сдержанно. Но  с  17  апреля  1531  года  он  уполномочил  их
поражать отлучением всякого,  кто  воспротивится  мерам  святого  трибунала;
всех, кто имеет эти книги в своих библиотеках или сознается, что имел  их  у
себя, равно как и тех, кто, зная виновных, не донесет на них.
     VII. Суровость декрета простиралась  даже  на  приходских  священников,
которые отказались бы читать в своих церквах  указы  инквизиции,  касающиеся
этого предмета. Мы видим, что их обнародовали в городах,  в  мертечках  и  в
деревнях и что даже обратились к прелатам монашеских орденов, к духовникам и
проповедникам, чтобы они в своих  проповедях  или  при  исповеди  напоминали
верным о наложенном на них обязательстве.
     VIII. Кардинал Манрике, считавший отыскание книг с новым учением  делом
величайшей важности для своего служения, послал инквизиторам в феврале  1535
года  новый  приказ,  объявляя,  что  только  что  начавшийся  Великий  пост
показался ему самым благоприятным временем для распространения этого приказа
в народе.  Действительно,  я  мог  убедиться,  занимая  должность  секретаря
придворной инквизиции, что за одну пасхальную неделю  число  доносов  бывало
больше, чем в три других месяца года:  неоспоримое  доказательство  старания
духовников рекомендовать кающимся сообразоваться с этим законом.
     IX. Другим указом, от 15 июля того же года, главный инквизитор запретил
излагать в университетах королевства, читать и даже продавать где бы  то  ни
было Беседы ("Colloquia") Эразма. В 1538 году он  поразил  той  же  анафемой
Похвалу Глупости, Нелепость (Moria) и Пересказ Нового Завета ("Paraphrasis")
того  же  автора.  Это  доказывает,   что   он   переменил   мнение   насчет
роттердамского богослова [498],  к  которому  он  до  сих  пор  имел  особое
пристрастие и которого даже защищал на собрании ученых, бывшем в  Мадриде  в
1527 году для рассмотрения его трудов.
     X. Эразма считали в Испании  опорой  католической  веры  против  учения
Лютера,  и  его  врагами  являлось  меньшинство  схоластических  богословов,
которые не знали  ни  еврейского,  ни  греческого  языков,  хорошо  знакомых
Эразму. Испанские богословы, письменно выступившие против него, были:  Диего
Лопес де Суньига и Санчо де Карранса, профессора богословия в университете в
Алькала-де-Энаресе; брат Луис де Карбахал, францисканский монах; Эдуард  Ли,
посол английского короля, и Педро Витториа, богослов из Саламанки.
     XI. В результате первого нападения на Эразма Великим постом  1527  года
два доминиканских монаха донесли, как на еретические, на несколько  тезисов,
почерпнутых из книг Эразма. Альфонсо Манрике (друг  голландского  богослова)
не мог избавиться от представления тезисов  на  суд  квалификаторов,  но  он
назначил судьями самых просвещенных богословов королевства.
     XII. Будучи по праву председателем собрания, он заместил себя епископом
Канарских островов, который  был  тогда  в  Испании,  и  написал  14  апреля
множеству богословов из разных частей  полуострова,  чтобы  они  приехали  в
Мадрид в день Вознесения для присутствия  на  конференциях.  Сандовал  [499]
уверяет, что их прибыло тридцать два человека. Я нахожу только  одиннадцать,