допрошены  вторично  в  присутствии  Его  Величества.  Если  этот   поступок
невозможен, он просит поручить  исполнение  этого  какому-либо  епископу  по
соглашению  с  главным  инквизитором  Диего  Десой.   Он   показывает,   что
инквизиторы нарушают божественное и человеческое право, заключая оговоренных
в тюрьмы без предварительного констатирования  преступления,  скрывая  имена
свидетелей, отказывая  обвиняемым  в  праве  самим  свободно  избрать  своих
защитников, дурно обращаясь с ними для  получения  признания  в  собственных
преступлениях, которых они может быть  не  совершили,  или  в  преступлениях
посторонних  лиц,  которые  им  неизвестны.  Наконец,  он  утверждает,   что
существуют  серьезные  мотивы  для  создания  комиссии,  которая  должна  бы
посетить трибунал инквизиции и учредить  следствие  против  судопроизводства
инквизиторов.

                           (Перевод с испанского)

     "Архиепископ Гранады говорит, что не  знает,  кому  жаловаться  и  кому
поведать свои скорби, чтобы доставить себе утешение и помощь  в  них,  кроме
единственно Вашего Высочества, которого -касаются его дела, главным  образом
потому, что в этом городе и королевстве и среди  недавно  обращенных  растут
соблазн, ущерб и пререкания, а также потому, что это создание и дело  Вашего
Высочества.
     Известно Вашему Высочеству и всем, которые слышали, о сделанном  с  его
родственниками, слугами, приближенными  и  чиновниками,  что  это  не  могло
произойти без великого позора и бесчестия. Это является большим ущербом  для
новообращенных к святой вере  в  нашем  королевстве.  Из  этого  проистекает
великая обида  нашему  Господу,  потому  что  не  видано,  чтобы  главный  и
уважаемый прелат подвергался такому дурному обращению и был так  опозорен  и
обесчещен, тогда как его слава, честь и репутация необходимы и полезны,  как
хороший образец для народа и королевства, ставших недавно христианскими.
     Знают они [инквизиторы] и все, с какой заботой, трудом и  бдительностью
стало возможно исправить то, что нужно было исправить, и  научить  словом  и
примером, чтобы более не впадали в  грех,  -  и  захотели  его  опозорить  и
обесчестить, не только взяв его родственников и приближенных, но служащих  в
его епархии (которые помогали ему  хорошо  управлять  народом),  считавшихся
лучшими христианами и не подвергавшихся раньше никакому  позору,  причем  ни
один из них не был ославлен как еретик. В этом ясно обнаруживается имевшееся
у них желание очернить его и их репутацию  и  запятнать  ее,  -  потому  что
(помимо самого факта ареста), арестовывая и уводя  их,  инквизиторы  сделали
все, что только могли, чтобы произвести это с большим позором, гласностью  и
оскорблением, беря приближенных в его присутствии и поджидая  того  момента,
когда он был с большей свитой и в общественных местах, прилагая обращение  и
слова, оскорбительные как для них, так и для архиепископа.
     Только в том проявлено было  немного  вежливости  по  отношению  к  его
родственникам, что при вступлении в Кордову их поместили более секретно, чем
других, однако огласив народу их прибытие  больше,  чем  других,  по  делам,
производившимся в отдельности. Эти дела шли  так  медленно  и  их  было  так
много,  что  архиепископ  не  говорит  о  них,  чтобы  не  досаждать  Вашему
Высочеству и чтобы не испытывать страдания при воспоминании о каждом деле  в
отдельности. Из всего этого проистекает оскорбление Бога и ущерб  для  всего
королевства Гранады, происходит соблазн для обращенных  и  для  всех  других
христиан в Испании и вне ее.
     Архиепископу кажется,  что  в  деле,  имеющем  такое  важное  значение,
действительным врачеванием было бы, чтобы Ваше Высочество сами (если удобно,
можно это сделать и приехать в эту  местность)  пожелали  видеть  самолично,
насколько это необходимо для  усиления  нашей  святой  католической  веры  и
служения Господу в  привлечении  неверных.  Если  это  невозможно  исполнить
самолично, в назначенное время прикажите сделать это одному  или  нескольким
епископам, которые увидят истинную картину следствий, по  которым  эти  люди
арестованы, явившись сами  и  исследовав  персонально  личность  свидетелей,
чтобы знать, насколько можно верить каждому из них, как требуется  поступать
по закону. В таком случае станет ясно,  поступали  ли  инквизиторы  в  делах
архиепископа, его родственников и  приближенных,  как  люди,  которые  имеют
своею целью правосудие и только усердие к нему, или они руководились сильной
неприязнью к ним как к смертельным врагам.
     Это положение показывает мне в настоящее  время,  что  Ваше  Высочество
обязаны для Бога нашего  Господа  и  святой  веры  за  великие  благодеяния,
полученные от него,  и  по  долгу  соблюдать  все,  касающееся  христианской
религии, самолично  (если  возможно)  отправиться  туда,  чтобы  видеть  (на
месте). Не стоит удивляться, что Ваше  Высочество  не  сделали  этого  из-за
некоторых препятствий; гораздо более удивительно, что Ваше  Высочество  были
так беззаботны, что не замечали происходящего там. Слово в слово и свидетеля
за свидетелем расследуя шаги их, можно убедиться в том, что  все  происходит
от кордовского [инквизитора], и, если это так, видимо, это может быть  взято
за некоторое основание для проверки тамошних  дел.  Если  вашей  королевской
особе нельзя этого исполнить (что было бы более нужно и полезно, потому  что
при Вашем Высочестве подсудимые осмелились бы  сказать  правду  и  имели  бы
более возможности и свободы для высказывания и обнаружения  своих  обид),  и
если  Ваше  Высочество  не  можете  прибыть  (чего  нельзя   оправдать   без
основательной причины),  архиепископ  умоляет,  чтобы  кто-нибудь  прибыл  и
здраво рассмотрел дело, а прежде всего просит устранить инквизиторов.
     И если отправится архиепископ Севильи, пусть Ваше Высочество  прикажет,
чтобы вместе с ним  отправился  какой-нибудь  епископ  из  Авилы,  Паленсии,
Бадахоса или любой, какой Вашему Высочеству будет угодно, и  другие  лица  с
ними, хорошо знакомые с этим, чтобы они действовали во всем согласно закону,
допытываясь о бесчестии, как вообще, так и специально о  каждом  лице.  Если
улики будут достаточны, пусть арестуют их, как требуется  по  закону,  пусть
содержат их в тюрьме, пока не узнают правды. Только не [надо] стеснять их  и
отводить им узкую и очень мучительную камеру, а  [следует]  лишь  обеспечить
невозможность побега, обращаться с ними кротко на словах  и  на  деле,  дать
адвокатов по их желанию, не таскать их из провинции в суд, предъявить  имена
свидетелей за исключением могущественных, потому что  таков  закон,  указать
день, месяц, год и место  и  дать  возможность  апеллировать  против  судей,
ведущих процесс, для их отвода,  и  все  другое,  что  законы  повелевают  и
устанавливают предоставлять обвиняемому, так  как  без  этого  он  не  может
защищаться, а защита вытекает из божественного и человеческого права.
     И пусть происшедшему будет указано справедливое основание,  или,  лучше
сказать, пусть  инквизиторы  дадут  полный  отчет,  так  как  из  него  Ваше
Высочество лучше и правдивее  все  узнаете.  Между  прочим  встретится  одно
подозрительное дело, о котором они неоднократно оповещали,  будто  некоторые
из узников примирены, когда этого не было, - кажется, они не были примирены,