p`qvbewhb`mh,  с  командой, построенной вдоль  бортов  и  кричащей
"Ура" перекатом, волнами, вошел крейсер "Дмитрий Донской".
Потом  Андрей с товарищами отпраздновал это событие на  лужайке  в
Гайдамаковском  овраге,  изрядно выпил  и  с  чувством  радости  и
опустошенности, ровно лимон выжатый, пошел домой. Радость была  от
успешно проделанной громадной работы, а опустошенность от томившей
впереди неизвестности.
Работа сделана и он опять остался без работы.


ИВАШНИКОВ. СЕУЛ.

Уже  через  неделю  "Адмирал  Чихачев",  вставший  опять  на  свои
регулярные рейсы по Уссури, повез прапорщика Ивашникова и поручика
Минаева к Иману, оттуда - сутки в вагоне поезда - они добрались до
Владивостока.  По  пути, а размещались они  в  тесной  двухместной
каюте  и  таком же купе поезда, времени наговориться было вдоволь.
Ивашников рассказал свою скромную биографию, а Минаев - немного  о
себе.  Родился  он  в  Кяхте, в семье офицера пограничной  стражи,
затем  Сибирский кадетский корпус в Иркутске, служба в пограничных
гарнизонах  на  Дальнем Востоке и в охране русской дипломатической
миссии в Пекине.
-   Вот   откуда  завидное  знание  китайского  языка,  -  подумал
Ивашников.
Олег  Николаевич, словно прочитав его мысли, заметил, что Кяхта  -
приграничный городок и вся чайная торговля раньше шла через  него.
Отсюда  и  множество китайцев в городке и при желании, именно  при
желании,  разговорному языку научиться можно. В Тяньцзине  он  был
ранен   при   отражении  нападения  толпы  голодных  китайцев   на
сеттльмент,   в   котором   разместились   иностранные    торговые
представительства.  Продолжительное  лечение,   затем   служба   в
Хабаровске, в военно-топографическом отделе штаба округа. И вот  -
новое  назначение.  Олег Николаевич рассказывал  о  себе  довольно
скупо,  хотя  порассказать ему, особенно о жизни в Китае,  видимо,
было  что.  Вселив в Ивашникова в начале их знакомства надежды  на
бурную,  полную  приключений и опасностей жизнь  и  вместе  с  тем
некоторый страх - а оправдает ли он его ожидания, справится ли  со
своими  обязанностями,  не придется ли ему  краснеть,  а  Минаеву,
холодно  глядя  в сторону, заявить, что он ошибся  в  нем,  о  чем
глубоко  сожалеет,  поручик,  уже в пути,  несколько  раз  говорил
Ивашникову, что  все гораздо скучнее и будничнее. Сбор  информации
-  это кипы газет, пустая болтовня в обществе знакомых офицеров  и
чиновников  того мирка иностранцев, который невольно образуется  в
странах  с  совершенно  иными  обычаями,  культурой,  языком.   Из
газетных   статей,   обрывков  разговоров,  домыслов,   интриг   и
специально распространяемых слухов складывается мозаичная  картина
изменчивой политической обстановки; и все это необходимо тщательно
перепроверить,  чтобы  не попасть впросак самому  и  не  ввести  в
заблуждение  штаб  округа. Но, в любом случае, эта  жизнь  гораздо
интереснее,  чем  монотонное существование офицера  в  захолустном
гарнизоне  -  дает  свободу  мысли  и  поступка,  расширяет  рамки
обыденного  видения  мира,  потому что сейчас  здесь,  на  Дальнем
Востоке  столкнулись  глобальные  интересы  наиболее  развитых   в
промышленном  отношении  государств;  да  и  поможет   обзавестись
полезными  связями на будущее. Главное - не смотрите с  презрением
на  обычаи, нравы и привычки людей в тех странах, где вам придется
служить,  а  будьте  к ним максимально доброжелательны.  Люди  это
чувствуют и, как правило, платят той же монетой.

Российская   дипломатическая  миссия  в  Корее   располагалась   в
ebpnoeiqjni  части  Сеула  и  была  обнесена  высокой  оградой   с
красивыми  каменными  воротами  с  двуглавым  гербовым  орлом  над
проездом.  Сразу  за  воротами  вырастало  величественное  широкое
здание  миссии.  За главным зданием прятался небольшой  флигель  с
кладовыми  и  сад.  В ограде на территории миссии  помещалось  еще
четыре  небольших домика и конюшня. В левой части главного  здания
находилась резиденция посланника, а в правой разместился корейский
король  Кочжон со своей свитой и прислугой. В большом зале миссии,
разгороженном ширмочками, расположились корейские министерства.  В
небольших домиках жили служащие миссии и размещалась охрана.
Давний  житель Сеула, построивший новый королевский дворец русский
архитектор    Серединин-Соббатий, посылавший  довольно  интересные
корреспонденции  во  Владивостокскую газету "Дальний  Восток"  под
псевдонимом  "Россиянин",  часто бывал  в  миссии  и  рассказал  о
короле.
Королю Кочжону из династии Ли в это время было сорок четыре  года.
Предыдущий король умер, оставив после себя одну лишь дочь.  Но  по
корейским  традициям  наследовать трон может лишь  потомок  короля
мужского    пола,   а   владение   королевской   печатью    служит
подтверждением  возведения на трон. У племянника  умершего  короля
Тай  Ван-куна  было  два  сына. И вот королева-мать  Чо,  завладев
королевской   печатью,  усыновила  младшего  сына  Тай   Ван-куна,
которому  было в то время двенадцать лет. А сам Тай  Ван-кун  стал
принцем-регентом.  Когда королю исполнилось шестнадцать  лет,  ему
подыскали  жену  из  рода его матери Мин. Оказалось,  что  молодая
королева  обладает  твердым характером  и  неженским  умом,  перед
которым  пришлось  отступиться  принцу-регенту,  правившему  столь
жестоко,  что все в стране его боялись и ненавидели. Отправив  Тай
Ван-кун  в  почетную отставку с титулом "Тай-то" - Великий  старец
или  Великий старый человек, королева возвысила своего брата. Этот
брат  воспользовался случаем и настолько увлекся обогащением клана
Мин, что вызвал общую зависть. Рассказывают, что однажды, когда он
приносил жертву своим предкам, ему принесли ящичек, присланный Тай-
то. Раздавшийся затем взрыв скрытой в ящике адской машинки поразил
насмерть  брата королевы, его мать и сына. Более того, по  слухам,
именно   интриги  ослепленного  ненавистью  Тай-то  и  привели   к
трагической  гибели  королеву  и бегству  короля  из  собственного
дворца в нашу миссию.
-  История  в  духе Александра Дюма-отца,- подумал  Ивашников,  но
версия подполковника Альфтана реалистичней.