по-разному.  Но  они  все-таки  дают   немалую   пищу   для   дополнительных
размышлений. И еще один  парадокс,  связанный  с  нетрадиционным  поведением
российских предприятий, -  парадокс  убыточного  производства.  Думали,  что
выпуск убыточной продукции - пережиток плановой системы и что в ходе реформы
от него удастся быстро избавиться. Однако до  сих  пор  нет  признаков,  что
процесс идет в нужном направлении. Доля  убыточной  продукции  для  среднего
российского предприятия составляет 10%. И на протяжении последних  двух  лет
остается  постоянной.  Более  того,  если  верить  ретроспективным   оценкам
респондентов РЭБ, в предреформенную пятилетку (1985 -  1990  гг.)  эта  доля
была на 2-3 процентных пункта ниже, чем сейчас,
   Думали  также,  что  конкуренция   способствуют   устранению   убыточного
производства. Но и здесь наша экономика ведет себя не совсем так, как "надо"
по  теории.   Острота   конкуренции   не   снижает   склонность   российских
производителей выпускать убыточную продукцию. Правда, наблюдается ее влияние
на степень убыточности: чем острее конкуренция, тем менее убыточна убыточная
продукция. И  это  слава  богу.  Это  значит,  что  наша  экономика  хотя  и
парадоксальна, но не абсурдна.
   В заключение еще несколько слов  о  переходной  экономике  в  целом.  Мне
кажется, что сейчас было бы полезно выработать критерии,  которые  позволяли
бы измерять скорость и направление нашего движения. Прежние ориентиры уже  в
значительной мере сыграли свою роль. Из тех  пяти  программных  пунктов,  по
которым  существовал  более  или  менее  широкий  консенсус,   либерализация
проведена,  приватизация  -  тоже,  стабилизация  -   достигнута.   Остаются
реструктуризация  промышленности  и  институциональная  реформа.  Но  это  -
длительные  и  сравнительно   вяло   текущие   процессы,   с   расплывчатыми
очертаниями. Если же мы действительно все еще  куда-то  переходим,  то  этот
процесс должен иметь четкие измерители. Если же таких измерителей  найти  не
удастся, то логично сделать вывод, что переход в своей интенсивной фазе  уже
закончился. И та экономическая система, которую мы сейчас имеем, - со  всеми
своими парадоксами и странностями - это, говоря словами Ленина,  "всерьез  и
надолго".

   ВЫВОДЫ

   1. Экономическая наука оказалась "не готовой" описать переход от плановой
экономики к рыночной и предсказать ряд важных  свойств,  ему  сопутствующих.
Главной причиной этого является не столько инструментальная  недостаточность
существующих     экономических      дисциплин,      сколько      объективная
незаинтересованность  их  представителей  признать   в   рыночном   переходе
принципиально новую исследовательскую  область,  достойную  самостоятельного
серьезного и длительного изучения.
   2. На макроуровне  одним  из  наиболее  заметных  новых  объектов  явился
переходный экономический кризис. Его причины и движущие силы  не  сводимы  к
тем, которыми до сих пор объясняли предшествующие кризисы, А беспрецедентные
глубина  и  продолжительность  символизируют,  по-видимому,  самый   большой
"провал" ортодоксальной экономической теории.
   3. На микроуровне к числу новых  явлений  следует  отнести  возникновение
класса  производителей  с  весьма  специфическими  свойствами.   По   многим
параметрам функционирования они  близки  к  производителям  рыночного  типа.
Однако в отличие от последних мотив прибыли для них не является ведущим.
   4. Сложившаяся  в  России  переходная  экономика  быстро  эволюционирует.
Однако это не означает, что она столь же быстро лишается своих специфических
свойств. Отсюда следует, что многие широко употребительные на Западе  теории
и подходы еще долго  не  станут  таковыми  в  наших  условиях.  И  наоборот:
полезные и подходящие для нашего случая методы и модели  могут  сравнительно
невысоко котироваться среди западных исследователей (пример: деловые  опросы
и их применение в теории). С указанным  обстоятельством  связана,  вероятно,
главная методологическая проблема,  стоящая  перед  развитием  экономической
науки в России.

   В.П. ГУТНИК

   КОНЦЕПЦИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ПОРЯДКА:
   ОТЖИВШИЙ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП  ИЛИ  ДЕЙСТВЕННЫЙ  ИНСТРУМЕНТ  ИЗУЧЕНИЯ
ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ?

   Методологические споры среди экономистов обостряются, когда  существующие
теории теряют способность объяснять ситуацию и дать хозяйствующим  субъектам
(вообще всем гражданам страны) достаточно ясную  ориентацию.  В  эпоху  СССР
коктейль из толкований метода "Капитала" и аксиом  "Краткого  курса"  вполне
удовлетворял потребность, ибо теория не предназначалась  для  объяснения,  а
занималась обоснованием уже принятых решений.
   В период трансформации  экономическая  теория  изменила  окраску,  но  не
методологию. Теория - в том виде, в каком она существует сегодня в России, -
исходит отнюдь не из абстрактных ("точных") моделей и не из реальных фактов,
а из политических решений и лозунгов (последние, как правило, имеют корни  в
западных представлениях о рыночной экономике и демократическом  государстве,
но, как правило, за ними и нет соответствующего  содержания,  и  они  играют
роль - воспользуемся словами В.С.Автономова - "декоративного украшения").
   Плоха  не  сама  по  себе  связь  экономической  теории  с  политикой,  а
подчинение  теоретического  исследования  политическим   решениям,   которые
зачастую носят невзаимосвязанный  характер  и  преследуют  в  основном  цели
укрепления  позиций  предержащих   власть.   В   этих   условиях   требуется
реагирование  на  конкретную,  спонтанно  возникающую  и  быстро  меняющуюся
ситуацию, а  вовсе  не  выявление  долгосрочных  тенденций  и  взаимосвязей.
Поэтому заявления вошедших во власть бывших "завлабов"  и  докторов  наук  о
том,  что  концепции  нам  не  нужны,  совершенно  объяснимы:   пока   будет
разрабатываться концепция, власть отнимут.
   Но   наука   не   должна   понимать   "реальные   практические   интересы
реформирующейся страны" так же, как  и  властные  элиты.  Конкретный  анализ
отдельных  сфер  и  процессов  и  тем  более  конкретные  рекомендации   для
экономической политики результативны лишь в той мере, в какой они  опираются
на общую, комплексную  теорию,  описывающую  (и  объясняющую)  хозяйственное
устройство данной страны, т.е. на теорию хозяйственного порядка.
   Если прилагать к фактам "реформенного периода" неоклассическую теорию, то
возникает  абсурдная  ситуация:  модели  могут  показывать,   что   рыночное
состояние достигнуто, спрос и предложение ведут себя так, как и положено при
свободных рыночных ценах и автономных производителях. И эти модели никак  не
могут   высветить   тот   факт,    что    либерализация    цен    упразднила
централизованно-административное ценообразование, но  отнюдь  не  обеспечила