нечестивыми врагами нашей церкви, но как не скорбеть о том, что даже и  наши
печатники доходят до  того,  что,  забыв  стыд  и  совесть,  позволяют  себе
заниматься столь неподобным делом, как печатание и обнародование таких книг,
которые полны клеветы на честных людей и, попав в  руки  неразумных  юношей,
совращают их и вызывают  в  них  желание  (что  дьяволу  только  и  надобно)
по-обезьяньи стараться подражать подобным чудесам, не помышляя о том,  какой
конец был уготован Фаусту и ему  подобным.  Я  уже  не  говорю  о  том,  что
благородное искусство  книгопечатания,  дарованное  нам  господом  богом  на
благо, тем самым употребляется во зло.
                                                        [Августин Лерхеймер].

34

     Предание  говорит,  что  маги  Фауст  и  Корнелий Агриппа, путешествуя, 1597
расплачивались  в  харчевнях деньгами, которые казались настоящими, но через
несколько дней превращались в обломки рогов и прочий хлам.
                                                           [Мартин Дельрио].

35

     Доныне еще известно нам, что среди шарлатанов и магов,  запечатлевшихся 1602
в памяти наших отцов, большую славу стяжал своими необычайными проделками  и
бесовскими чарами Иоганн  Фауст  из  Кундлингена,  который  изучил  магию  в
Кракове, где ее раньше публично преподавали. В народе  нет  почти  человека,
который не мог бы привести какого-либо  примера,  свидетельствующего  о  его
искусстве. Ему приписывали все, что я говорил выше  о  проделках  богемского
мага. И так же как одинакова была жизнь этих чародеев,  столь  же  одинаково
ужасен был их конец. Ибо Фауст, как говорят в народе и  как  об  этом  пишет
Вир, был найден мертвым в одной деревне Вюртембергского княжества,  на  полу
около своей постели, лицом вниз. А накануне в полночь дом этот зашатался...
     Доводилось мне слыхать от людей, хорошо знавших  этого  обманщика,  что
был он великим мастером магического искусства (если, конечно, почитать магию
за искусство, а не за суетнейшее дело, достойное посмеяния)...
     Как-то раз, когда он проводил время со своими знакомыми, слышавшими про
его чародейство, попросили они его показать им хоть раз какой-нибудь образец
своей  магии.  Долго  Фауст  отнекивался,  но  в  конце  концов,  утомленный
назойливостью весьма нетрезвой компании,  обещал  выполнить  все,  чего  они
только ни пожелают. Все в один голос потребовали, чтобы он явил  перед  ними
виноградную лозу,  усыпанную  гроздьями  спелого  винограда,  полагая,  что,
поскольку теперь неподходящее время года (а на дворе стояла зима), ему этого
никакими силами не сделать.  Фауст  согласился  и  обещал  тотчас  доставить
требуемое на стол, предупредив, чтобы они сохраняли  полное  молчание  и  не
вздумали  шелохнуться,  пока  он  не  велит  им  сорвать  ягоды:  иначе  они
подвергнутся смертельной опасности.
     После того как все согласились, он с помощью своих  чар  так  затуманил
взоры и чувства пьяной компании, что  им  привиделся  роскошный  виноградный
куст, на котором висели гроздья сочного винограда необыкновенных размеров, и
гроздьев этих было  столько  же,  сколько  было  собравшихся.  Подстрекаемые
любопытством и томимые жаждой, пьяницы взялись за ножи, с нетерпением ожидая
приказа срезать виноград. Продержав  их  достаточно  долго  в  таком  пустом
обольщении, Фауст снял, наконец, чары, куст с виноградом растворился в дыму,
и легковерные приятели увидели, что, потянувшись за гроздью, каждый  из  них
ухватился за собственный нос и уже замахнулся ножом, так что если бы  только
кто-нибудь вопреки уговору начал самовольно срезать виноград, то обкарнал бы
свой собственный нос.
     И поделом было бы,  не  такого  еще  увечья  заслуживает  тот,  кто  из
суетного любопытства стремится стать  очевидцем  и  соучастником  бесовского
наваждения, чего христианину делать не следует,  ибо  подвергается  он  этим
большой опасности, а главное, берет тяжкий грех на душу.
                                                        [Филипп Камерариус].

36

     25 апреля 1613 года отправились в Претч, местечко, принадлежащее  Гансу 1631
Лесерау, потомственному конюшему курфюрста Саксонского, оттуда в Виттенберг.
По дороге, на расстоянии получаса оттуда, в деревне  Пратау  видели  дом,  в
котором, как говорят, доктора Фауста настигла злосчастная кончина.
                            [Из описания путешествия в Берлин вюртембергских
                                        принцев Лудвига-Фридриха и Магнуса].

37

     В те времена известный чернокнижник д-р Фауст, который как раз  в  этот 1648
день проезжал через Корбах, предсказал, что город Мюнстер в  ту  самую  ночь (1535-1536)
будет захвачен войсками епископа.
                                                      [Вальдекская хроника].

38

                                     а

     Городок этот [Knittlingen] примечателен тем, что, по преданию, там  был 1752
растерзан дьяволом знаменитый чернокнижник доктор  Иоганн  Фауст,  о  чем  с
уверенностью говорит доктор Дитрих в своих толкованиях на Экклезиаста, гл 7.
     Хотя нынче и полагают, что история этого  колдуна  -  досужий  вымысел,
однако не следует начисто отрицать все то, что говорят о пресловутом докторе
Фаусте. Ибо хотя сведений о нем не так уж много, но все же известно, что  он
родился (а следовательно, существовал на  самом  деле)  в  Книтлингене,  что
настоятель  Маульброннского  монастыря  Иоганн  Энтенфус  был   земляком   и
приятелем некоего доктора Фауста, и  последний,  по  достоверным  сведениям,
гостил у него  в  монастыре  примерно  в  1516  году,  так  что  нет  ничего
невероятного в том, что спустя некоторое время Фауст этот умер в Книтлингене
от несчастного случая. Мы  отнюдь  не  доверяем  россказням  о  баснословных
похождениях   этого   человека   (ср.   диссертацию   Неймана   De    Fausto
praestigiatore; Manlius Collectan. Basil, edit 1600. pag.  38),  но  считаем
его, как и Томазиус, хвастливым бродягой, который при тогдашнем невежеству и
простодушии   людском   мог   кичиться   многими   выдуманными   проделками.
Рассказывает же Андреас Хондорф в своем Promtuario exemplor. ad II praecept.
pag. 167, что курфюрст Иоганн  Саксонский  приказом  повелел  изгнать  этого
бродягу за пределы своих владений.