Константинович Острожский: он сносился с православным Востоком, собирал,
издавал церковные книги, заводил училища и типографии. Но потом большая
часть знатных людей ослабели в своей ревности, приняли католицизм и
ополячились.
   Обязанность поддерживать русскую веру и народность преимущественно
должны были принять на себя братства.
   2. Братства. Братчины, или братства, представляли явление, общее всем
областям русским, и вели происхождение свое из глубокой древности:
   они состояли в том, что для известного церковного праздника, например
для Николина дня, прихожане складывались для устроения общего пира. В
Новгороде, Пскове и в городах западной России братства имели большее
значение, большие права, чем в России восточной; в городах западной России
они особенно развились под влиянием Магдебургского права и цехового
устройства, приобрели определенный круг деятельности, прав и обязанностей
религиозных, благотворительных:
   эти братства приучили своих членов к общей самостоятельной
деятельности, к общим совещаниям при сохранении строгого порядка, уважения
членов друг к другу и к выборным старшинам. И вот когда западнорусская
Церковь должна была начать борьбу с господствующей Церковью латинскою, то
в братствах нашла готовые точки опоры, и от поднятия религиозной борьбы,
религиозных вопросов братства приобрели еще большее значение, вобрали в
себя не одних только городских жителей, или мещан, но и дворянство.
   В описываемое время самое видное место между братствами занимало
братство львовское (во Львове, или Лемберге Галицком), основанное в 1586
году львовскими мещанами, ктиторами (строителями) церкви Успения
Богородицы, по благословению антиохийского патриарха Иоакима. По уставу
этого братства братья должны были сходиться в известное время и вносить
известное число денег, ежегодно выбирать четырех старшин, которые при
сложении своих должностей обязаны давать отчет; нарушение уважения друг к
другу и другие непристойные поступки немедленно же наказывались по
приговору братства; в обществе братья обязаны были наблюдать друг за
другом и доносить братству о беспорядочном поведении его членов, зато
каждый член имел право рассчитывать на помощь братьев в нужде: братья
помогают ему в суде, братья ходят за больным и бедным братом, помогают ему
братскими деньгами, в нужде брат получает братские деньги взаймы без
процентов, умершего брата все братья провожают до места погребения;
покончив свои дела в заседаниях, братья читают священные книги и скромно
друг с другом разговаривают.
   Кроме этих правил, общих всем братским, патриарх Иоаким дал львовскому
братству право обличать противных закону Христову, истреблять всякое
бесчиние в Церкви, дал право всеобщего надзора, из-под которого не был
изъят и епископ, право отлучать от Церкви. Братство основало школу, где
учились православные дети всякого звания, завело типографию, где
печатались книги славянские и греческие, устроило госпиталь. После
львовского важное место занимало братство виленское.
   3. Причины, заставившие некоторых епископов желать унии. В 1589 году
посетил западную Россию константинопольский патриарх Иеремия,
возвращавшийся из Москвы. Мирские люди не замедлили подать ему сильные
жалобы на церковные беспорядки, виною которых были епископы порочные или
нерадивые. Вследствие этих жалоб патриарх удалил главного архиерея,
митрополита киевского Онисифора, и на его место посвятил Михаила Рагозу по
рекомендации мирских людей.
   Михаил был действительно человек безупречного поведения, но слабый,
бесхарактерный, неспособный занимать первое место в такое бурное время.
   Самым деятельным, ловким, умным и ученым епископом западной России в
это время был Кирилл Терлецкий, епископ луцкий, но это был больше хороший
управитель имений церковных, чем архиерей; по образу жизни, по привычке к
самоуправству, неразборчивости средств Терлецкий был похож больше на
тогдашнего светского пана, чем на епископа христианского. Несмотря на то,
патриарх дал Терлецкому звание своего экзарха с правом наблюдать за
епископами, низвергать недостойных.
   Это право, отнятое, таким образом, у митрополита, еще более унизило
значение Рагозы, возбудило его неудовольствие против патриарха, и, таким
образом, вместо порядка внесены были новые причины беспорядка в Церковь.
Митрополит был недоволен учреждением экзархата в пользу Терлецкого;
Терлецкий был недоволен тем, что, несмотря на звание экзарха, не
пользовался полною доверенностью патриарха, который выслушивал на него
жалобы других архиереев; во Львове епископ Гедеон Болобан вел
соблазнительную борьбу с тамошним братством, не умея никак помириться с
правами, данными последнему; наконец Терлецкий рассорился с главным
столпом православия, князем Константином Острожским, и в то же время
подвергался сильному преследованию со стороны католиков.
   Тогда Терлецкий вместе с некоторыми другими епископами решился
избавиться от всех бед, грозивших и от своих, и от чужих,- избавиться
средством, на которое давно уже указывали иезуиты,- униею. Епископы
представили королю Сигизмунду III грамоту, в которой соглашались
подчиниться римскому папе, с тем чтоб русская Церковь сохранила в целости
все свои обряды и богослужебный язык, а епископам обеспечены были права и
вольности, каких они желают.
   4. Епископы подчиняются папе. Король с радостью принял это предложение,
обещал епископам свои милости, права наравне с католическим духовенством,
защиту от восточных патриархов, неотъемлемость должностей. Скоро Терлецкий
приобрел себе могущественного союзника в новом епископе
владимиро-волынском Ипатии Потее. Потей, возведенный в сан епископа из
знатных сановников светских, явился великим подвижником, воздержником,
постником, охранителем прав церковных и чуждым суеты мирской, но он был
малосведущ в делах церковных, равнодушен к вопросу о различии церквей и
тем легче мог быть склонен к унии, что и другие православные, даже сам
князь Острожский, желали унии как средства вывести русскую Церковь из
тяжкого положения.
   Но князь Острожский, переписываясь с Потеем об унии, требовал, чтоб это
было соединение всей восточной Церкви с западною, а не одной
западнорусскою; Потей же считал это неудобоисполнимым и соединился с
Терлецким для приведения в исполнение его плана. Они открыли свой замысел
митрополиту Михаилу Рагозе; этот слабохарактерный старик, с одной стороны,
видел для себя большие выгоды от унии и боялся сопротивлением ей
разгневать короля; с другой стороны, боялся сопротивления православных,
боялся рассердить знатных панов, начавши дело тайком от них, и потому
начал хитрить: через Потея и Терлецкого сносился с королем, торговался с
ним насчет выгод для себя от унии, получал требуемое и в то же время писал