бросились бежать к югу по Серпуховской дороге, но были настигнуты царскими
воеводами и побиты наголову.
   4. Война и безуспешные переговоры с Польшею; сношения с Австриею.
   Кроме казаков надобно было разделываться с литовскими людьми. Царские
воеводы безуспешно осаждали Смоленск; за Лисовским, опустошавшим
юго-западные границы, пошел в погоню князь Пожарский, но слег от тяжкой
болезни, истомленный невероятно быстрой погоней за самым неутомимым из
наездников; тогда Лисовский мог свободно бросаться по всему государству,
пробираясь между городами, опустошая все на пути. С той же чудесной
быстротой действовали на отдаленном севере черка-сы, или казаки
малороссийские; они опустошали Двинскую область, но и сами все погиблк от
тамошних жителей. Во время этих военных действий шли продолжительные, хотя
и бесплодные переговоры о мире.
   В сентябре 1615 года отправились к литовской границе, под Смоленск,
великие полномочные послы - бояре хнязья Иван Воротынский и Алексей
Сицкий; они должны были съехаться с польскими уполномоченными, все с
знакомыми людьми - гетманом Ходкезичсм, канцлером Львом Сапегою и
Александром Гонсевсккм; посредником был посол императора немецкого Еразм
Ганделиус, славянин родсм.
   Но долгие переговоры, сопровождавшиеся укорами и оправданиями с обеих
сторон, кончились ничем по причине, которую высказал посредник Ганделиус,
говоривший так московским послам: "Вы называете своего государя, а
польские послы называют государем вашим своего королевича, и у одного
государства - дало два государя; тут между вами огонь и вода: чем воду с
огнем помирить?"
   Воду с огнем не помирили, и уполномоченные разъехались.
   Ганделиус нe мог ничего тут сделать, да и не хотел, как видно. Вообще
сношения с австрийским двором при царе Михаиле не имели прежнего
дружественного характера, австрийский двор находился з родстве и дружбе с
Сигизмундом польским и счел нужным переменить тон в сношениях с разоренным
Московским государством. которое уже не могло более присылать богатых
мехов в Вену; притом здесь не были убеждены, что новый царь может
утвердиться на престоле после таких смут, и потому не хотели смотреть на
него, как смотрели на его предшественников, а Михаил не хотел позволить
уменьшения своей чести, и потому сношения у московского двора с
австрийским скоро прекратились.
   5. Сношения с Турциею и Перснею; война и мир со Швециею. Гораздо
деятельнее происходили сношения с Турциею, которая, враждуя с Польшей за
набеги запорожских казаков, была естественной союзницей Москвы, но
дружественным переговорам московских послов в Константинополе постоянно
мешали донские казаки, которые подобно запорожцам и вместе с ними нападали
морем на турецкие владения, а султан, считая донцов подданными царя
московского, сердился на последнего.
   Не было никаких препятствий для дружественных сношений с Персиею, и шах
Аббас Великий в конце 1617 года по просьбе царя прислал ему серебра в
слитках на 7000 рублей. Но более чем где-либо участия новый государь
московский нашел на далеком Западе, у морских держав Англии и Голландии;
разумеется, это участие было корыстное: внутренние смуты в Московском
государстве и опустошения, причиняемые войною польскою и шведскою, вредили
их торговле, им выгодно было успокоить Московское государство и в награду
приобрести здесь еще большие торговые выгоды.
   В августе 1614 года в Москву приехал давно уже известный здесь
английский купец Джон Мерик со значением посла и предложил свое
посредничество в примирении Москвы с Швециею, причем просил для английских
купцов вольной торговли и позволения ездить Волгою в Персию, а рекою Обью
- в Индию. Ему отвечали, что государь уже дал английским купцам позволение
торговать всякими товарами беспошлинно, что же касается до других выгод,
то об этом начнутся переговоры, когда кончится шведское дело. Мерик
отправился в Новгород, который, как мы видели, покорился шведам с
условием, чтоб один из сыновей королевских был его государем.
   Король Карл IX умер, и в июне 1613 года преемник его Густав Адольф
известил новгородцев об отправлении брага своего Карла Филиппа в Выборг,
куда должны явиться уполномоченные от Новгорода и от всего Русского
царства для решения дела насчет избрания Карла Филиппа в цари, но в
Русском царстве был в это время уже свой природный царь, вследствие чего
московские уполномоченные не явились в Выборг; Карл Филипп, с своей
стороны, не захотел быть государем одного Новгорода, и Густав Адольф велел
объявить новгородцам, чтоб они присягали прямо ему, королю; новгородцы
отказывались, длили время, терпели сильные притеснения, налоги от шведов,
а между тем шли военные действия между шведскими и московскими войсками.
Действия эти были неудачны для русских в чистом поле; Делагарди оттеснил
князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого от Бронниц, причем у русских погибло
много людей; Густав Адольф сам взял Гдов и в июле 1615 года осадил Псков,
но взять его не мог.
   Король желал мира, потому что опасался королей польского и датского,
внутренних смут и терпел недостаток в деньгах; в Москве также сильно
желали мира, и переговоры между уполномоченными с обеих сторон открылись в
январе 1616 года в сельце Дедерине при посредничестве Джона Мерика и
голландских послов. Здесь не могли окончить дела; съехались вторично в
селе Столбове (между Тихвином и Ладогою) и здесь при посредстве одного
Мерика в феврале 1617 года заключили вечный мир, по которому шведы
возвратили царю Михаилу Новгород, Русу, Порхов, Гдов, Ладогу, но
удерживали за собою Ивань-город, Ям, Копорье и Орешек да, кроме того,
должны были получить 20000 рублей денег.
   6. Война с Польшею и Деулинское перемирие. Царь спешил заключением мира
с Швециею, потому что должен был употребить все свои силы для борьбы с
более опасным врагом. В сентябре 1617 года выступил против Москвы
Владислав вместе с гетманом Ходкевичем. Страх напал на воевод московских,
когда они узнали, что сам королевич при войске. Дорогобужский воевода сдал
свой город Владиславу как царю московскому; Вязьма была также покинута
своими воеводами и сдалась.
   Но не сдалась Калуга, защищенная князем Димитр[ием] Михайловичем]
Пожарским, не сдался Можайск, 1617-й и две трети 1618 года прошли без
решительных действий с обеих сторон. Только в сентябре 1618 года Владислав
решился двинуться прямо к Москве. Узнав об этом, царь Михаил созвал собор
из духовенства, бояр и всяких чинов людей и объявил, что он, прося у Бога
милости, обещался против недруга своего Владислава стоять, на Москве в
осаде сидеть и с польскими людьми биться; и они бы, митрополиты, бояре и
всяких чинов люди, за православную веру, за него, государя, и за себя с
ним в осаде сидели, а на королевичевы прельщенья не сдавались. Всяких