многие города, а москвичи всякие люди хотят стоять против поляков.
   Но и тут, при всеобщей готовности стоять против поляков, первый
двинулся Ляпунов в Рязани. И другие города начали опять переписываться
друг с другом, увещевать друг друга стать за веру православную,
вооружиться на поляков, грозящих ей гибелью. Первые подали голос жители
волостей смоленских, занятых, опустошенных поляками. Смольняне писали, что
они покорились полякам, дабы не лишиться православного христианства и не
подвергнуться конечной гибели, и, несмотря на то, подвергаются ей: вера
поругана, церкви разорены, все разграблено. Москвичи, получив эту грамоту,
разослали ее в разные города с приложением собственной увещательной
грамоты. Области поднялись на этот призыв к соединению для защиты веры,
собирались под знамена служилые люди, дворяне и дети боярские, горожане
складывались и давали им содержание.
   5. Причины неудачи первого ополчения. Несмотря, однако, на сильное
одушевление и ревность к очищению государства от врагов иноверных,
предприятие не могло иметь успеха по двум причинам: во-первых, потому что
во главе его становился Ляпунов, человек страстный, не могший принесть
свои личные отношения в жертву общему делу. Выдвинутый бурями смутного
времени на высокое место, стремясь страстно к первенству, Ляпунов
ненавидел людей, которые загораживали ему дорогу, опираясь на свое прежнее
значение, на значение своих предков. Ставши главным вождем ополчения, он
не только не хотел сделать никакой уступки людям знатным, но находил
особенное удовольствие унижать их, величаясь перед ними своим новым
положением, и тем самым возбуждать негодование, вражду, смуты. Другою, еще
более важною причиною неуспеха было то, что Ляпунов, издавна неразборчивый
в средствах, и теперь, при восстании земли для очищения государства, для
установления порядка, подал руку - кому же? - врагам всякого порядка,
людям, жившим смутой, - казакам.
   С ним соединились казаки, бывшие под начальством Заруцкого,
Просовецкого, князя Димитрия Тимофеевича Трубецкого - все тушинских бояр и
воевод. Трубецкой и Заруцкий приглашали отовсюду казаков, обещая
крепостным людям волю и жалованье.
   6. Сожжение Москвы. В это время, когда и дворяне, и казаки с разных
сторон, с разными целями спешили к Москве, Салтыков с товарищами предложил
боярам просить короля, чтоб отпустил Владислава в Москву; к великим послам
Филарету и Голицыну написать, чтоб отдались во всем на волю королевскую, а
к Ляпунову - чтоб не затевал восстания. Бояре согласились, но не
согласился Термоген. "Положиться на королевскую волю,- говорил он,- значит
целовать крест самому королю, а не королевичу, и я таких грамот не
благословляю вам писать, а к Прокофью Ляпунову напишу, что если королевич
на Московское государство не будет, в православную христианскую веру не
крестится и Литвы из Московского государства не выведет, то благословляю
всех идти под Москву и помереть за православную веру".
   Салтыков начал бранить Гермогена и вынул даже нож; но патриарх,
перекрестив его, сказал: "Крестное знамение да будет против твоего
окаянного ножа, будь ты проклят в сем веке и в будущем!" Таким образом,
приказ послам положиться во всем на волю королевскую был отправлен за
подписью одних бояр, без патриарховой.
   На этом основании Филарет и Голицын отказались исполнить приказ; они
говорили:
   "Отпускали нас патриарх, бояре и все люди Московского государства, а не
одни бояре; теперь мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек
начальный, без патриарха теперь о таком великом деле советовать непригоже".
   Видя непоколебимость этого начального человека, поляки посадили его под
стражу, никого не велели пускать к нему, всем русским людям в Москве
запретили ходить с оружием, а сами сильно вооружались, предвидя осаду.
   19 марта 1611 года, во вторник на страстной неделе, поляки начали
принуждать извозчиков, чтоб шли помогать им тащить пушки на башню.
Извозчики не согласились, начался спор, крик; немцы, находившиеся в
польской службе, думая, что началось народное восстание, ринулись на толпу
и стали бить русских; поляки последовали примеру немцев, и началась
страшная резня безоружного народа в Китай-городе, где погибло до 7000
человек; но в Белом городе русские имели время собраться, вооружиться,
прогнали неприятеля в Кремль и Китай, причем важную помощь народу оказал
князь Димитрий Михайлович Пожарский, прославившийся при Шуйском защитою
Зарайска от Лжедимитрия. Загнанные в Кремль и Китай-город, обхваченные со
всех сторон восставшим народонаселением, поляки зажгли Москву в нескольких
местах, и весь город, кроме Кремля и Китая, выгорел.
   Но поляки торжествовали недолго среди пепла и развалин московских: 25
марта, в понедельник на святой неделе, ополчение Ляпунова, Заруцкого и
других воевод, в числе 100000 человек, подошло к Москве и осадило
неприятеля, который вскоре был приведен в бедственное положение по
недостатку съестных припасов.
   7. Заточение Филарета и Голицына и взятие Смоленска. В то же время под
Смоленском паны вымогали на послах Филарете и Голицыне, чтоб они
согласились впустить поляков в Смоленск; те не согласились, и 12 апреля их
схватили, ограбили и отправили в заточение в Мариенбург, в Пруссию.
   3 июня Смоленск был взят приступом после геройского сопротивления
жителей, которые сами поляки сравнивают с сопротивлением сагунтинцев.
Шеина пытали, отправили в оковах в Литву. Радость о взятии Смоленска была
неописанная в Литве и Польше; думали, что этим взятием все кончено;
забыли, что в Москве горсть поляков осаждена многочисленным неприятелем.
   Вместо того чтоб тот час же идти к ним на помощь, король принужден был
распустить войско и отправился на сейм в Варшаву, куда повезли и пленного
царя московского Василия Шуйского с братьями; давши, народу варшавскому
невиданное зрелище - торжественный въезд пленного московского царя,
Шуйских заключили в Гостынском замке, где Василий Иванович с братом
Димитрием скоро умерли.
   8. Смерть Ляпунова. Осажденные в Москве поляки остались без помощи и
были спасены только раздором, господствовавшим в стане осаждавших. 30 июня
1611 года "Московского государства разных земель царевичи (татарские),
бояре, окольничие и всякие служилые люди, которые стояли за дом Пресвятой
Богородицы и за православную христианскую .веру, приговорили и выбрали
всею землею бояр и воевод: князя Димитрия Тимофеевича Трубецкого, Ивана
Мартыновича Заруцкого да думного дворянина Прокофья Петровича Ляпунова,
чтоб они строили землю и всяким земским и ратным делом промышляли; если же
они всяких земских и ратных дел делать не станут, то всею землею вольно их
переменить, а на их место выбрать других, поговоря со всею землею".
   Но между этими избранными троеначальниками была великая ненависть и
гордость, ни один не хотел быть меньше другого, всякий хотел один владеть.