к иноземным обычаям и одеждам во время Годунова, о введении обычая брить
бороды.
   5. Начало смуты; доносы и опалы. Для большинства русского народа Борис
в два первых года своего царствования оставался таким же, каким был во
время правления своего при царе Федоре, т. е. "наружностью и умом всех
людей превосходил, много устроил в Русском государстве похвальных вещей;
старался искоренять разбои, воровства, корчемства, но не мог искоренить;
был он светлодушен, милостив и нищелюбив, но в военном деле был неискусен.
   Цвел он добродетелями, и если б зависть и злоба не помрачили его
добродетелей, то мог бы древним царям уподобиться. Он принимал доносы от
клеветников на невинных, отчего возбудил против себя негодование вельмож
всей русской земли; отсюда поднялось на него много бед, которые и привели
его к погибели".
   Таким образом, по свидетельству современников, вся беда для Годунова
произошла оттого, что он не мог уподобиться древним царям, не имел
достаточно величия духа, чтоб, восшедши на престол, позабыть все старые
боярские свои вражды, унизился до страха пред своими прежними соперниками,
страдал мелкою болезненною подозрительностью; этою подозрительностью и
враждою он раздражил против себя вельмож, которые и были виновниками его
падения. Первая опала от подозрительного Бориса постигла Богдана
Бельского, известного нам по смуте в начале царствования Феодора,
сосланного вследствие этой смуты и возвращенного из ссылки Годуновым.
   Царь послал Бельского строить в степи город Борисов; Бельский, будучи
очень богат, не щадил издержек для угощения ратных людей, строивших город,
бедным из них давал деньги, платье и этим заслужил от них громкие похвалы.
   Это старание Бельского приобрести народную любовь,- старание,
увенчавшееся успехом, возбудило подозрительность и злобу Бориса, тем более
что Бельский был человек действительно подозрительный; Бельского схватили
и сослали в один из дальних городов в тюрьму. Подозрительность Бориса
разыгралась.
   Желая знать, что говорят о нем знатные люди и не умышляют ли
чего-нибудь дурного, он начал поощрять холопей к доносам на господ своих.
Доносчики получали награды, и язва эта быстро разлилась, заразила людей
всех званий; следствиями доносов были пытки, казни, заточения; ни при
одном государе таких бед никто не видал, говорят современники.
   Подан был донос на Романовых от дворового человека одного из них,
Александра Никитича. Романовых забрали под стражу вместе со всеми
родственниками и приятелями их, пытали, пытали и людей их, но не могли
ничего сведать. В 1601 году старшего из Романовых, Федора Никитича,
постригли под именем Филарета и сослали в Антониев Сийский монастырь; жену
его Аксинью Ивановну, урожденную Шестову, также постригли под именем Марфы
и сослали в один из заонежских погостов; Александра Никитича Романова
сослали к Белому морю, Михаилу Никитича - в Пермскую область, Ивана
Никитича - в Пелым, Василия Никитича - в Яренск; мужа сестры их, князя
Бориса Черкасского, с женою и с племянником ее, сыном Федора Никитича,
маленьким Михаилом (будущим царем),- на Белоозеро. Только двое из братьев
пережили свое несчастье - Филарет и Иван Никитич; остальные померли от
жестокости приставов, отправленных с ними в места заточения.
   6. Голод и разбои. В то время как доносчики свирепствовали в Москве,
страшное физическое бедствие постигло Россию: от сильных неурожаев в
продолжение трех лет, с 1601 до 1604, сделался голод небывалый, к которому
присоединилось еще моровое поветрие. За голодом и мором следовали разбои:
   люди, спасавшиеся от голодной смерти, составляли шайки, чтоб
вооруженною рукою кормиться на счет других. Преимущественно эти шайки
составлялись из холопей, которыми наполнены были дома знатных и богатых
людей. Во время голода, найдя обременительным для себя кормить толпу
холопей, господа выгоняли их от себя; число этих холопей, лишенных приюта
и средств к пропитанию, увеличилось еще холопями опальных бояр, Романовых
и других, ибо этих холопей Годунов запретил всем принимать к себе.
   Эти люди, из которых многие были привычны к военному делу, шли к
границам, в северскую украйну (нынешние губернии Орловская, Курская,
Черниговская), которая уже и без того была наполнена людьми, ждавшими
только случая начать неприятельские действия против государства; еще царь
Иоанн IV, желая умножить народонаселение этой страны людьми воинственными,
способными защитить ее от татар и поляков, позволял преступникам спасаться
от наказания бегством в украинские города. Вследствие всего этого теперь,
после голода, образовались в украйне многочисленные разбойничьи шайки, от
которых не было проезда не только по пустым местам, но и под самою
Москвою; атаманом их был Хлопка Косолап. Царь выслал против них войско под
начальством воеводы Ивана Басманова, который сошелся с Хлопкою под
Москвою; разбойники бились отчаянно и убили Басманова; несмотря на то,
царское войско одолело их; полумертвого Хлопку взяли в плен, товарищей
его, пробиравшихся назад в украйну, ловили и вешали, но в украйне было
много им подобных - черная роль ее только что начиналась, начинали ходить
слухи о Самозванце.
   7. Появление Самозванца. В последних годах XVI века появился в Москве
бойкий, смышленый, грамотный молодой человек, сирота, сын галицкого
служилого человека Богдана Отрепьева Юрий. Он проживал во дворах вельмож,
подозрительных царю, а поэтому сам сделался подозрителен. Беда грозит
молодому человеку, он спасается от нее пострижением под именем Григория,
скитается из монастыря в монастырь, попадает, наконец, в Чудов и поступает
даже к патриарху Иову для книжного письма. Но здесь дерзкие речи, что он
будет царем на Москве, навлекли на него новую беду; царь Борис велел
одному дьяку сослать Отрепьева в Кириллов Белозерский монастырь, но дьяк
не исполнил царского приказа, молодой монах убежал из Чудова монастыря и
после долгих странствований по разным местам пробрался за литовскую
границу в сопровождении двух других монахов.
   В польских владениях он скинул с себя монашескую рясу, поучился немного
в школе города Гащи, потом побывал у казаков запорожских и, наконец,
поступил в службу к польскому вельможе князю Адаму Вишневецкому, которому
при первом удобном случае открыл, что он московский царевич Димитрий, сын
царя Иоанна Васильевича, спасенный от убийц, подосланных Годуновым,
которые вместо него убили другого, подставленного ребенка.
   8. Успехи Самозванца в Польше. Вишневецкий поверил, и весть о
московском царевиче, чудесно спасшемся от смерти, быстро распространилась
между соседними панами, которые начали принимать Отрепьева с царскими
почестями; у одного из них, сандомирского воеводы Юрия Мнишка, жившего в
Сам-боре.
   Самозванцу очень понравилась дочь Марина. Мнишки были ревностные
католики; принятие католицизма всего более помогало Отрепьеву, ибо