обеих сторон и получать двойную плату. Некоторые, поцеловавши крест в
Москве Шуйскому, уходили в Тушино, целовали там крест Лжедимитрию и,
взявши у него жалованье, возвращались назад в Москву; Шуйский принимал их
ласково, давал награды за раскаяние, но скоро узнавал, что эти
раскаявшиеся опять отправились в Тушино требовать жалованья от самозванца.
Такие люди получили название перелетов, от легкости, с какой переходили из
Москвы в Тушино и обратно. Собирались родные и знакомые, обедали вместе, а
после обеда одни отправлялись во дворец к царю Василию, а другие ехали в
Тушино.
   Шуйского вообще не любили в Москве, но добрые граждане не хотели менять
егб на какого-нибудь боярина, тем менее на царя тушинского, ибо хорошо
знали, чем грозит торжество вора. Вот почему попытки свергнуть Шуйского не
удавались, хотя царь жил в постоянной тревоге. Но зато и тушинский царь не
был более спокоен; .вся зима 1608-1609 годов прошла в смутах и бунтах, что
и мешало .вору действовать решительно против Москвы; на весну
взбунтовались войсковые слуги, поставили сами себе начальников, ходили по
областям и грабили, а к господам своим в Тушино не хотели возвратиться;
для укрощения бунтовщиков надобно было выслать целые роты; притом силы
самозванца были разделены, разные отряды его войска действовали в разных
местах.
   Под Москвой поэтому происходили битвы частные, но мелкие. Летом 1609
года произошла значительная битва между речками Ходынкою и Химкою: сначала
поляки было победили, но потом русские оправились и прогнали их. Эта битва
была последним важным делом между Москвою и Тушином, потому что с двух
сторон союзники и враги шли избавить Москву от Тушина.
   8. Движение князя Скопина-Шуйского. От Новгорода шел к Москве князь
Михаил Васильевич Скопин-Шуйский с 5000 шведов, которых прислал на помощь
царю Василию король Карл IX; шведы были под начальством генерала
Делагарди; в благодарность за эту помощь Шуйский должен был уступить
Швеции город Корелу с уездом и обязался вечным союзом против Польши.
Весною 1609 года Скопин начал наступательные движения на тушинцев, очистил
от них Старую Русу, Торопец, Торжок, Порхов, Орешек, воевода которого,
Михаила Глебович Салтыков, приверженец обоих самозванцев, ушел в Тушино.
Поразив тушинцев в двух битвах, Скопин приближался к Москве, куда с другой
стороны, с востока, шел боярин Шереметев, также приводя города в
подданство царю Василию. Таким образом, север очищался, и главные рати
Шуйского с востока и запада сходились к Москве, чтоб под ее стенами дать
решительный бой царю тушинскому. Самозванец был сильно встревожен, но
гроза поднималась над ним еще с другой стороны.
   9. Вступление польского короля в пределы Московского государства и
следствия этого вступления для Тушина. В начале царствования Шуйского
королю польскому Сигизмунду, угрожаемому дома сильным возмущением
подданных, было не до Москвы. Но возмущение это окончилось торжеством
короля, который имел теперь возможность заняться делами внешними, а между
тем в дела Московского государства вмешалась Швеция, держава, ему
враждебная, и Шуйский заключил с Карлом IX вечный союз против Польши.
   При таких обстоятельствах Сигизмунд не мог оставаться более в покое; с
другой стороны, послы польские, возвратившиеся из Москвы, уверяли короля,
что боя за него, что стоит только ему показаться с войском в пределах
московских, как бояре заставят Шуйского отказаться от престола и
провозгласят царем королевича Владислава, сына Сигизмундова. Но, имея
власть сильно ограниченную, король Сигизмунд не мог заботиться только о
своих фамильных интересах; он прежде всего должен был дать обещание сенату
и сейму, что в предстоящей войне с Москвою будет заботиться только о
выгодах государства польского.
   Вот почему Сигизмунд спешил приобрести для Польши какое-нибудь важное
место в московских владениях. Таким местом был Смоленск, издавна предмет
спора между Москвою и Литвою. Сигизмунда уведомляли, что воевода
смоленский Шеин и жители охотно сдадутся ему; особенно торопил короля Лев
Сапега, канцлер литовский, и 21 сентября 1609 года король стоял под
стенами Смоленска.
   Сигизмунд послал в Смоленск грамоту, в которой писал, что пришел не для
пролития крови русской, но для защиты русских людей и будет стараться
больше всего о сохранении православной русской веры. Но смольнян нельзя
было обмануть подобными уверениями; как соседи Литвы, они хорошо знали,
что в ней делается, как там Сигизмунд из ревности к католицизму позволял
притеснять православную русскую веру; они отвечали королю, что у них дано
обещание: за православную веру, за святые церкви и за царя всем помереть,
а литовскому королю и его панам отнюдь не поклониться. С самого начала
осада Смоленска пошла неудачно для короля: приступ был отбит, подкопы не
удавались.
   Не Смоленск, но Тушино испытало на себе весь вред от королевского
похода:
   когда здесь узнали об этом походе, то началось сильное волнение; поляки
кричали, что Сигизмунд пришел затем, чтоб отнять у них заслуженные награды
и воспользоваться выгодами, которые они приобрели своею кровью и трудами.
   Приехали в Тушино послы Сигизмундовы с требованием, чтоб все поляки
оставили Лжедимитрия и соединились с войском королевским. Начались
переговоры, сопровождавшиеся сильными волнениями; от этих переговоров
зависела вся будущность Лжедимитрия, а между тем на него, называвшегося
царем, никто не обращал внимания; польские вожди, поставленные в
неприятное положение, срывали на нем сердца, бранились с ним, грозили
побоями. Тогда Лжедимитрий решился бежать из Тушина и вечером,
переодевшись в крестьянское платье, уехал в Калугу. После отъезда
самозванцева Рожинскому с товарищами ничего больше не оставалось, как
вступить в соглашение с королем.
   Но в Тушине было много русских: что им было теперь делать? Двинуться за
самозванцем они не могли: поляки бы их не пустили; да и трудно им было
надеяться, что самозванец успеет поправить свои обстоятельства. Они не
могли решиться просить помилования у Шуйского, променять положение верное
на участь, еще неизвестную даже и в случае помилования. Русским тушинцам,
как и польским, оставался один выход - вступить в соглашение с
королевскими послами, которые убеждали их отдаться под покровительство
Сигизмундово.
   Они приняли это покровительство и отправили своих уполномоченных под
Смоленск, к королю.
   31 января 1610 года послы от русских тушинцев были торжественно
представлены королю; явились люди разных чинов: тут был и боярин Михаила
Глебович Салтыков; тут были князья и дьяки; между дьяками первое место
занимал Грамотин, человек самой подозрительной нравственности, но